— Что?

— Больше никаких тайн между нами. Договорились?

Если она задаст вопросы в правильном ключе, он лгать не будет. Но и ничего ей не расскажет. Кроме того, он завтра уезжает, так что они вряд ли увидятся.

Бенедикт согласно кивнул:

— Даю слово.

«Спустя пять лет я наконец услышу голос слов, которые знаю наизусть! Весьма интересная перспектива! Узнаю ли я вас, когда увижу? Думаю, да».

Из писем Хастингса Эви

Прошлой ночью ее целовали долго и страстно.

Эви старалась не выдать себя, стереть с лица хмельную улыбку, пока горничная старательно укладывала ее волосы в приличествующую леди прическу.

Это оказалось нелегко. Эви хотелось хихикать, как школьнице, и рассказывать о безумных, головокружительных поцелуях Бенедикта. Услышав, как возмутительно вела себя Эви, Морган, возможно, упадет в обморок.

Все эти годы ее видение мира было искажено ужасным концом отношений с Хастингсом… Бенедиктом. Но утром, пробудившись от бесстыдных снов, Эви поняла, что, возможно, зря хотела отречься от мужчин подобным образом. Оглядываясь назад, она поняла, какой была молодой и глупой.

Но теперь… теперь она изменилась. Извинения Бенедикта были искренними. Она поверила; что он никогда не хотел причинить ей боль. Их поцелуи были чем-то вроде прозрения. Она никогда не хотела выходить замуж, но теперь думала только о том, как хорошо каждое утро просыпаться рядом с Бенедиктом, обнимать его, ощущать его тело.

— Миледи, с вами все в порядке?

Эви моргнула и посмотрела на горничную в зеркало:

— Простите?

— Вы вдруг так раскраснелись… страшно подумать, а вдруг заболели?!

Если ее лицо еще не полностью залилось краской, то теперь стало багровым.

— Нет, нет, конечно, все хорошо, Морган. Я просто не могу дождаться начала охоты.

Она слабо улыбнулась. Морган кивнула и снова принялась за работу.

Не может дождаться охоты, как же! Она не дождется, когда снова увидит Бенедикта, особенно верхом на Бруте. Она все еще надеется, что ему не понадобится уезжать так рано. Еще одна ночь им не повредит. Возможно, они сумеют снова встретиться под звездами, только на этот раз поздно ночью, когда меньше шансов быть обнаруженными.

Когда наконец прическа была сделана, Эви направилась в комнату для завтраков. К сожалению, там уже собрались все, кроме Бенедикта и папы, который, как обычно, уже был на конюшне. Эви старалась прислушиваться к разговорам, но после бесчисленных любопытных взглядов мамы решила сдаться.

— Пожалуй, пойду на конюшню, проверю, как там лошади.

Каролин взмахнула недоеденным тостом.

— Эви, поздоровайся за всех нас с миленьким рыжим лисом, когда будешь его отпускать.

Ричард закатил глаза.

— Они не миленькие, Каролин, они — хищники.

— Они очень миленькие, — с лукавым блеском васильковых глаз поддакнула Джоселин. — Я бы хотела погладить лису.

Ричард гневно зыркнул на Эви:

— Видишь, что ты наделала? Не удивлюсь, если в следующий приезд я увижу в доме свору лис на поводках!

— Правда? — с невинным видом спросила Каролин. — Мне можно завести дома лису? Они такие чудесные маленькие создания.

При виде возмущенного лица Ричарда Эви громко рассмеялась:

— Они не хищники, Каролин, но все равно дикие звери. Может, раздобыть тебе хорька?

Ричард воздел руки к небу:

— Фу. Я сдаюсь! Почему бы вам не завести здесь волчье логово?

Наконец Эви сжалилась над братом:

— Не бойся, мы не привезем с этой охоты лис, ни живых, ни мертвых. Главный егерь сегодня утром проложил маршрут, и мы попросили, чтобы он был как можно короче. — Она погладила Ричарда по руке. — Вот увидишь, будет весело. Можно подумать, ты впервые в жизни видишь лису!

От такого шутливого оскорбления Ричард на мгновение потерял дар речи. Он несколько раз перевел взгляд с Эви на мать.

— Матушка! — воскликнул он с притворным возмущением. — И ты позволяешь ей говорить со мной в таком тоне?!

Но мать только усмехнулась:

— Тише, дети, тише. Мы не должны ссориться за столом.

Эви поднялась. Беатрис немедленно отложила нож и вилку.

— Я бы хотела выйти на воздух. Можно с тобой, Эви?

Та подняла брови. Беатрис ненавидела конюшни. Что она задумала?

— Да, конечно.

Надев шляпки и перчатки, они вышли во двор. Солнце проглядывало сквозь перистые облака — идеальная погода для охоты. Едва они спустились с крыльца и вышли на гравийную дорожку, Беатрис взяла сестру под руку.

— Жаль, что мы вчера поссорились.

С тех пор столько всего случилось, что Эви полностью забыла об их стычке.

— Мне тоже. Ты моя сестра, и я очень тебя люблю.

— И я тебя, поэтому должна попытаться снова, когда мы будем не так расстроены.

Эви заметила, что ей явно не по себе. Беа теребила зеленые пуговицы своего спенсера.

— Он Хастингс, Эви. Именно это я и хотела тебе сказать.

Она осеклась и съежилась в ожидании взрыва. Эви тоже съежилась. Беатрис все знает?! Ну конечно! Не будь ее голова так занята событиями вчерашнего вечера, она поняла бы, о чем Беатрис старается ее предупредить. Черт… и что теперь сказать? Признаться, что она уже все знает, или разыграть невинность? Так или иначе, нужно сделать все, чтобы Беатрис не раскрывала рта.

Вздохнув, она потрепала Беатрис по руке. Лгать не хотелось.

— Да. Я вчера сама догадалась.

Сестра широко раскрыла глаза.

— И с тобой все хорошо? Я думала, ты расстроишься.

— Я и расстроилась. Но потом мы поговорили, и я поняла, почему он не хотел, чтобы мы знали о его приезде.

Несколько минут они шли в молчании. Беатрис тревожно кусала губы.

— Ты не злишься, что я так долго хранила секрет? Ричард взял с меня слово молчать и угрожал, что перестанет посылать мне краски.

— В таком случае мы должны изобрести идеальное наказание для нашего несносного брата, верно?

— Думаю, ты права, — ухмыльнулась Беатрис.

— Нет, я не сержусь. Но попрошу огромного одолжения.

Эви поколебалась, прежде чем продолжать:

— Если кто-то спросит, ты, конечно, должна сказать правду, но если никто не станет допытываться о настоящем имени Бенедикта, не могла бы ты промолчать?

Беатрис остановилась и недоуменно уставилась на нее: