— Ты не хочешь, чтобы мама и папа знали, что он — Хастингс?

— Да, если они не спросят. Честно говоря, мне нравится проводить с ним время и не хочется испортить все, расстроив маму и папу.

— А он красив, верно? — хихикнула Беатрис.

— Верно, — пробормотала Эви, краснея при мысли о прошедшей ночи. — Так ты будешь молчать? В конце концов, его зовут Бенедикт.

— Так и быть. Но только потому, что хотела бы знать, почему ты краснеешь. Очень интригующе.

Она всегда знала, что на сестру можно положиться.

— Спасибо, Беа. Я этого не забуду. И если когда-нибудь тебе понадобится помощь, только позови! — Она наскоро обняла сестру. — Вряд ли ты захочешь пойти со мной на конюшню, верно?

Беатрис сморщила нос:

— Нет, предоставляю это тебе. Скоро увидимся.

Оставшись наконец одна, Эви пошла к конюшне.

Скорее бы на охоту! Чем скорее все соберутся, тем скорее она увидит Бенедикта. Если ей удастся уговорить его остаться еще на одну ночь, после охоты, когда на небе появятся звезды, события смогут развиваться самым интересным образом.

Справившись наконец с хмельной улыбкой, которая так и норовила появиться на губах, она открыла тяжелую дверь. Внутри царило нечто вроде упорядоченного хаоса. Повсюду сновали конюхи, готовившие лошадей к охоте. Шум голосов, конское ржанье и приглушенный лай эхом отзывались в просторном помещении. На душе Эви стало легко. Она любила такие дни. И сейчас кивнула Джасперу, выводившему Эпону из стойла. Стоявший неподалеку Брут махал только что подстриженным хвостом, недовольный тем, что конюх осматривает его копыта.

— Вот и ты! — воскликнул отец, отрываясь от проверки седла Ронана. Отряхнул руки и шагнул к дочери. — Поразительно хороший день для прогулки по лесу, не находишь?

— Совершенно верно. Как сегодня Ронан?

В отцовских глазах вспыхнула гордость.

— Великолепно. Неизвестно, кто из нас в лучшей форме.

— Что ж, нам лучше поскорее подготовиться к выезду, — рассмеялась Эви.

Сзади скрипнула дверь. Эви повернулась как раз в тот момент, когда в помещение вошел Бенедикт.

У нее перехватило дыхание, когда он немедленно нашел ее глазами. Словно точно знал, где она находится.

Их взгляды встретились, но он тут же приветственно поднял руку и направился к ним. Эви затрясло от нервного озноба.

О Господи… Она попала в беду.

— Тебе дурно, Эви?

Она немного пришла в себя. Папа, хмурясь, разглядывал ее. Ей действительно плохо. Очень-очень плохо.

Она постаралась овладеть собой.

— Э… все в порядке. Почему ты спрашиваешь? — с деланной небрежностью спросила Эви.

— Просто ты так раскраснелась. Тебе жарко?

Влажный воздух в конюшне был гораздо теплее, чем во дворе. Да, это вполне удобоваримый предлог.

— Немного. Я несколько минут погуляла с Беатрис. О, смотри, это мистер Бенедикт!

Отец повернулся, чтобы приветствовать Бенедикта, и Эви облегченно вздохнула. Нельзя, чтобы отец заподозрил, какое направление приняли ее мысли!

«Я могу не узнать вас в лицо, но хотелось бы думать, что узнаю по одной фразе, произнесенной в духе нашей переписки. Мы так давно знакомы, что, кажется, я распознаю вас среди сотен людей».

Из писем Эви Хастингсу

Резкий удар в живот.

Именно такое ощущение испытал Бенедикт, когда увидел беззащитный взгляд Эви. Она смотрела на него, словно… на нечто желанное, но недостижимое. На долю секунды, прежде чем он отвел глаза, его кровь почти закипела.

Дьявол!

Но вокруг столько свидетелей!

Бенедикт искренне надеялся, что ничем не выдаст себя. Потому что стоило их глазам встретиться, и он тут же представил множество самых непристойных сцен, в которых на участниках не было ни клочка одежды. Боже! Если бы кто-нибудь знал, какое безумное желание его одолевает, его тут же вышвырнули бы из дома. И это еще было бы не худшим развитием событий!

Кое-как собравшись, он приветствовал маркиза:

— Добрый день, милорд. С нетерпением ждете начала охоты?

Лорд Гренвилл тепло улыбнулся:

— Да, сегодня я не хотел бы заняться ничем иным. А вы, сэр?

— Пожалуй, и я тоже. — Наконец Бенедикт обратился к Эви: — А вы, Эви?

Их жгла общая тайна, жаркая и восхитительная. Эви медленно улыбнулась ему, словно представляя, что захочет с ним сделать. Кажется, они думают об одном и том же. Она облизала губы.

— О, Бенедикт, я на седьмом небе. А вы?

Бенедикт кивнул, боясь вымолвить слово.

— Превосходно. Надеюсь, вы не отстанете.

Ее слова были абсолютно нейтральными, но отблеска вожделения в глазах было достаточно, чтобы заставить его пожалеть о вчерашнем решении положить конец их отношениям, прежде чем дело зайдет слишком далеко.

— Только ради вас постараюсь держаться рядом, — учтиво улыбнулся он.

Она кивнула, и маркиз завел разговор об идущих приготовлениях. Пришлось усилием воли отвести глаза от Эви и изображать интерес к тому, что говорил ее отец.

Уже через час господа и слуги собрались во дворе. Бенедикт старательно отводил глаза от сидевшей на Эпоне Эви, хотя она выглядела на редкость привлекательной. Когда наконец все были в седлах или «затолканы в экипажи», в зависимости от желания, Гренвилл кивнул, и они тронулись в путь, направляясь к озеру, где решили провести день леди Гренвилл и девочки. Из элегантного экипажа доносились смех, визг и хихиканье.

Ричард вместе с отцом возглавлял процессию. Бенедикт поравнялся с Эви. Если бы не легкая понимающая улыбка, коснувшаяся ее губ, никто бы никогда не догадался о страсти, кипевшей между ними вчера ночью.

Он улыбнулся в ответ, жадно всматриваясь в ее лицо: глаза, в которых словно отражалось небо, пылающие щеки и губы… Он точно знал, как они нежны и мягки.

— Ты прекрасна.

Она так и светилась от счастья, и он неловко заерзал в седле.

— Достаточно прекрасна, чтобы удержать тебя здесь еще на один день?

Он удивился. Вчера она не спорила с его планами уехать сегодня. Отчего вдруг такая перемена? Но какое это имеет значение? Чем больше он находился в ее обществе, тем больше хотел этого. Лучше все закончить сейчас, на высокой ноте. Он мечтал все последующие годы оглядываться на этот день и улыбаться. Единственный счастливый день, прежде чем его жизнь полетит к черту.

— Слишком прекрасна, чтобы находиться рядом. Я обнаружил, что теряю силу воли во всем, что касается тебя. Я не хотел бы, чтобы случилось что-то, о чем ты пожалеешь. Я не смогу жить с собой в мире, если раню тебя еще сильнее.