– Нас тоже четверо, – неохотно отозвался мужской голос. – Не хотите подойти, оберштурмфюрер?

– Нет, не хочу. Я вас не знаю. Вы можете оказаться русской разведкой. А мы не вправе рисковать выполнением поставленной задачи.

Забубнили голоса. Люди в переулке, похоже, совещались.

– Вы француз, оберштурмфюрер? В вашей речи чувствуется акцент.

– Мой отец был француз, мать – этническая немка. Я был рожден в пригороде Марселя. Вы следуете из правительственного квартала?

– А вы не слишком любопытны, оберштурмфюрер?

– Нет, я так не думаю. В нашу задачу входят встреча и сопровождение в безопасное место бригаденфюрера СС Йозефа фон Трауберга. Место предполагаемой встречи заняли русские, и я сомневаюсь, что мы с ними уживемся. Признаться честно, мы немного в замешательстве. Вы… не его группа?

Ракитин рисковал, но хотелось надеяться, что умеренно. Он уже чувствовал – это не люди Трауберга. Другую персону выводят.

– Сочувствуем, герр Буше. Боюсь, нам ничего не известно о планах Трауберга. Мы не имеем отношения к его эвакуационной группе. Вы позволите пройти?

«Значит, из бункера идут, – мелькнула мысль, – и Трауберга знают. Но в планы бригаденфюрера и его маршрут, конечно, не посвящены».

– Только после того, как вы представитесь, господа. Повторяю, мы не имеем права рисковать.

– Хорошо, мы согласны представиться. Штурмбаннфюрер СС Горманн – заместитель главного адъютанта доктора Геббельса; доктор Штумпфайтер – санитарное управление СС, гауптштурмфюрер Штегерман, штандартенфюрер СС Вольтке. Мы идем в гражданской одежде. Нам удалось удовлетворить ваше любопытство, Буше?

Заявление было от лукавого – это чувствовалось по голосу. Как минимум одна из представленных фамилий была липовая. Но какая разница? Контрразведка не может решать десять задач одновременно! Одну бы выполнить!

– Хорошо, проходите, мы не будем препятствовать.

– Весьма вам признательны, Буше, – в голосе собеседника звучали нотки иронии.

Их действительно было четверо. Люди поднялись, отряхнулись, глухо ругаясь. Ползать по грязи в их привычки не входило. Они медленно приблизились. Все четверо были среднего роста, фигуры прятались под бесформенными плащами, на головах кепки и шляпы. Идущий первым грузно отдувался. До них оставалось метров пятнадцать, когда майор поднялся и открыл огонь из автомата.

Это был неожиданный ход! Господин с одышкой сразу же споткнулся, повалился на колени, а потом в грязь лицом. Второго забрызгало его мозгами, он схватился за лицо, закричал. Пуля попала в плечо, вторая в живот, мужчина согнулся, отлетел к стене.

Тот, что шел последним, побежал назад, ударился об одну стену, отлетел к другой. Его прикрывал приземистый тип в шляпе. Он пятился, откатывался, вскинул пистолет и даже произвел пару выстрелов – пули прошли далеко от цели.

Вторая очередь накрыла и его – тип повалился прямой, как столб. Но свою задачу телохранитель выполнил! Последний член группы уже был далеко. Он катился, как колобок, отлетал от стен, словно мячик. Пули летели мимо, срезали штукатурку со стен. Беглец прыгнул в развалины, словно в бассейн нырнул вниз головой. Идеальный кувырок не состоялся – он закричал словно ужаленный. Что-то посыпалось.

Андрей сорвался с места, перепрыгнул через бетонный блок и помчался в черноту переулка. За спиной шумели растерянные оперативники. Каким непредсказуемым оказался их командир!

Кто-то бросился следом. Андрей перемахнул через тела. Спасибо луне – порадовала своим появлением.

Пролом в стене был отчетливый, обрушилась часть здания, примыкающего к тыльной стороне Исторического музея. Другая часть сохранилась. Ракитин сел на корточки, включил фонарь. Первый этаж в этом месте вынесло полностью, и здание не рухнуло лишь благодаря монолитным колоннам. Внутри царило месиво. Беглец был жив, скрипела крошка под ногами. Но свет фонаря до него уже не доставал.

Подбежал Шашкевич. Андрей перекатился внутрь, сорвалась нога с бетонного огрызка, он ушиб колено. Пустился было в погоню, и снова незадача, подвернул ногу, схватился за какой-то выступ, чтобы не разбиться, расставил ноги и увяз, как в болоте. Четвертый субъект убегал – еще немного, и он проскочит все здание насквозь.

Перед глазами густела тьма, а этот демон словно видел в темноте! Или страх, его обуявший, был сродни ангелу-хранителю?

Андрей ударил из автомата на шум, жал на крючок, пока не опустошил магазин. Эффект был неожиданный. Прозвучал душераздирающий вопль, сначала что-то посыпалось, потом затрещало, оглушительно хрустнуло, и вопль превратился в отдаляющийся вой. Человек куда-то падал – видимо, в глубокий подвал или шахту. Вой продолжался секунды три, потом оборвался, но на этом дело не закончилось.

От сотрясения ломались еще не рухнувшие конструкции, падали балки, заваливали погребенное в подвале тело. В завершение обвалилась шаткая стена. Андрей попятился. Подбежал Шашкевич, схватил его под мышки, выволок в переулок. Из пролома вынеслось густое облако пыли.

Подбежали остальные, стали путаться под ногами. С трудом разобрались, куда бежать, припустили к выходу из переулка, полезли на крыльцо музея.

Андрей с трудом прокашлялся, опустился на корточки. Но нет, его тащили дальше, нельзя оставаться здесь! Товарищи были правы. Они ввалились в соседний переулок, отдышались. Словно землетрясение пережили.

– Товарищ майор, вы имеете представление, кого вы там ухайдакали? – спросил Корзун.

– Ни малейшего, Денис… Но этот тип бежал из канцелярии фюрера, и это точно был не Трауберг. Остальные – так, сопровождающие, из тех, что не сподобились убежать раньше…

– Так его теперь точно не найдут… – проскрипел Шашкевич, – глубоко провалился, гаденыш, да еще и завалило…

– Да и шут с ним… Не знаю, ребята, кого мы там ухайдакали, но доброе дело точно сделали, потомки будут признательны…

– Не мы, а вы, товарищ майор, – поправил Корзун. – Сами все решили, с немцами договорились, потом покосили троих, четвертого под землю сбросили…

– Ладно, хватит ржать, – рассердился Ракитин. – Вот задание выполним, тогда ржите, сколько влезет, а сейчас валить отсюда надо…

Короткая улочка Беркштрассе находилась в глубине плотно застроенного района. Дома здесь подвергались лишь «поверхностной» бомбежке. Рухнула пара балконов, из оконных проемов вылетели стекла. Эта улочка тоже стала «пешеходной» – в одном конце дорогу перегородил сгоревший автомобиль, в другом – мусор на проезжей части. Словно самосвал вывалил груду обломков.

Поскрипывала лопата – дворник в фартуке сгребал кирпичи и крошку, очищая пространство для пешеходов. Оперативники проследовали мимо дворника – тот равнодушно покосился, поздоровался и продолжил работу. Похоже, сумасшедший. Скрежет лопаты о мостовую надрывно отзывался в ушах.

На часах было двадцать минут пятого. Группа прибыла раньше назначенного срока, но это был не повод для перекуров. Оперативники спустились на лестницу полуподвала, приступили к наблюдению.