свисали с потолка на серебряных цепях. В сияющих мраморных стенах отражался их яркий свет. На полу мозаикой были выложены картины из немедийской истории.

Лишь теперь Конан наконец осознал, почему дворец был столь пустынным. Все придворные в парадных одеяниях собрались здесь. Мрачные вельможи в бархатных нарядах, с золотыми цепями на шее... Изысканные дамы в шелковых платьях, украшенных самоцветами... Широкий проход был оставлен от высоких дверей к Трону Дракона. Драконья голова с золотыми рогами возвышалась над сидящим на престоле человеком. Украшенные драгоценными камнями крылья дракона были опущены, словно обнимая сидящего. На голове у владыки красовалась Корона Дракона.

Конан медленно шагал по проходу. Тюремщики пытались поторопить его, но он не поддался. Меньше всего киммерийцу хотелось бы сейчас запутаться в цепях и споткнуться на потеху публике.

Достигнув наконец трона, варвар горделиво выпрямился, в упор глядя на Гариана. Тюремщики попытались заставить киммерийца встать на колени, но он остался недвижим. Ропот волной пробежал по залу. Устремившись вперед, стражники принялись тупыми концами копий бить северянина по спине и ногам, так что Конану все же пришлось преклонить колени, как бы он ни сопротивлялся.

Гариан взирал на все происходящее совершенно отстраненно. Затем он встал с трона, поправив златотканый плащ.

— Этот варвар, – во всеуслышание провозгласил он, – был принят нами во дворец и удостоен высочайшего внимания. Увы, мы пригрели змею на своей груди. Самым подлым и отвратительным образом предатель попрал наше доверие...

Король продолжал что-то говорить, но внимание Конана привлек вельможа, стоявший чуть позади Драконьего Трона. Одна рука его по-хозяйски покоилась на спинке трона. В такт словам короля вельможа чуть заметно кивал, словно учитель, одобряющий ответ ученика. Государственная печать Немедии красовалась на груди у этого вельможи. Должно быть, он и есть лорд Албанус, новый высший советник Немедии. Конану не стоило никакого труда узнать это лицо, отмеченное печатью жестокости и властолюбия. Тот самый третий незнакомец, чьей тайной встрече с Таресом и Вегенцием он некогда помешал... Должно быть, эти немедийцы совсем помешались!

— ...Итак, мы объявляем приговор за его преступления: древняя казнь, – похоронным тоном провозгласил король.

Это привлекло внимание Конана. Сейчас на лице Гариана не было и следа той печали, какую он выказал, когда киммерийца схватили. Король ныне оставался совершенно невозмутим.

— Когда солнце вновь взойдет и поднимется к зениту, пусть этого заговорщика и цареубийцу бросят волкам, и пусть зверя разорвут другие звери.

Едва лишь были сказаны эти слова, как тюремщики заставили Конана подняться на ноги и выволокли из тронного зала. Даже круглолицый болтун на сей раз не проронил ни слова. Киммерийца вновь вернули в темницу, но на сей раз он оказался в крохотной камере, где пол был устлан грязной соломой. У него вынули кляп и палку из-под рук, но кандалы оставили и добавили еще одну цепь, приковавшую его к кольцу в стене.

После ухода тюремщиков Конан принялся осматривать новое узилище. Вытянувшись во весь рост и лежа плашмя, он смог бы достать до тяжелой деревянной двери, однако руки оставались скованы за спиной. Впрочем, даже сумей он освободиться, ухватиться все равно было не за что. Кроме того, варвар сильно сомневался, что сумел бы выломать мощные железные петли.

Стены камеры были сложены из грубого камня. Узкие полоски извести между камнями уже начали крошиться и осыпаться от времени. Если бы под рукой нашлись необходимые инструменты, можно было бы раскачать и вытащить камни, освобождая путь для побега... На это ушло бы всего каких-то пару лет.

В гнилой соломе не обнаружилось ничего кроме наполовину обглоданной дохлой крысы. Невольно киммериец задумался: кто же не доел крысу – другие грызуны или узники, его предшественники? Отбросив крысиные останки ногой в дальний угол, варвар в душе понадеялся, что ему не слишком долго придется терпеть это зловоние.

Он сел, прислонившись спиной к стене, и постарался устроиться поудобнее, но тут в большом железном замке заскрежетал ключ, и дверь со скрипом отворилась. Киммериец в изумлении воззрился на человека, вошедшего к нему в камеру. Это был лорд Албанус, подбиравший полы бархатных черных одежд, чтобы не запачкать их о грязную солому. За спиной у него виднелась фигура короля в золотом парчовом одеянии. Гариан вертел головой, с любопытством разглядывая солому и каменные стены. Мельком его взгляд скользнул и по Конану, но так, словно варвар был лишь неотъемлемой частью тюремной обстановки.

Албанус первым подал голос:

— Ты узнал меня, не правда ли?

— Ты лорд Албанус, – уклончиво отозвался Конан.

— Ты узнал меня, – повторил чародей. На сей раз он не спрашивал, а лишь утверждался в своих подозрениях. – Именно этого я и боялся. Хорошо, что я не стал медлить.

Конан напрягся.

— Ты? – Он устремил взгляд на лицо Гариана. Почему этот человек делает подобные признания в присутствии короля?

— Не стоит ждать от него помощи, – засмеялся Албанус. – Какое-то недолгое время, варвар, ты всерьез тревожил меня, но, похоже, что тебе все же не удалось стать орудием в руках богов. Завтра волки прикончат тебя. И единственный ущерб, что тебе удалось нанести моим планам, ныне же поправит девушка, которую ты прислал в поисках скульптора. Нет, в конечном итоге ты оказался лишь небольшой досадной помехой.

— Ариана! – воскликнул Конан. – Что ты с ней сделал?

Но темноглазый вельможа лишь безжалостно рассмеялся.

— Пойдем, король Гариан, пойдем прочь из этого места.

— Что ты сделал с Арианой? – выкрикнул Конан вслед Албанусу. Король, задержавшись, обернулся на него, и северянин уставился на Гариана почти с мольбой. – Скажи мне, что он с ней сделал?

Но слова замерли у него на устах, когда король отвернулся. Дверь, скрежетнув, затворилась. Потрясенный, Конан привалился к каменной стене.

С первого же мгновения, как он увидел короля в тронном зале, северянин почувствовал, что с ним что-то неладно. Но тогда киммериец решил, будто ему почудилось. Когда человек зачитывает тебе смертный приговор, еще и не такое может случиться... Однако теперь Конан утвердился в своих подозрениях. На скуле Гариана не было никакого синяка! Король был не из тех людей, кто станет по-женски скрывать кровоподтек на щеке с помощью пудры и притираний. Нет у него и придворного мага-целителя, способного уничтожить следы удара при помощи заклинаний и горящей свечи. И прошло слишком мало времени, чтобы синяк исчез сам по себе... Возможно, это мелочь. Однако из нее следовало, что человек, сидевший на Троне Дракона и вынесший варвару смертный приговор, – отнюдь не король Гариан.

От таких мыслей у киммерийца кругом пошла голова. Ему необходимо было разобраться во всем как можно скорее. Албанус