Хорошо, - согласилась Анхель, раскрывая свой учебник.

Ребята зашелестели страницами, пытаясь включиться в учебный процесс, но им было трудно после бодрящей прогулки на большой перемене...

Я хотел, чтобы этот день поскорее закончился, и наступило время наших вечерних занятий с Анечкой. Сегодня неподходящая погода для стрельбы, но кто знает, может быть, ей когда-нибудь в самом деле пригодится этот навык. Значит, надо пробовать при любых погодных условиях не терять сноровку. После нескольких неудач она утратила интерес к тренировкам, но силы после ожогов восстанавливались, и получалось уже значительно лучше. Я не позволю ей бросить наши занятия. Смешно... Я никого не беру «в ученики» по стрельбе из эльфийского лука, но Анхель готов обязать...

Я возлагал большие надежды на вечер, предвкушая, что останусь с ней наедине, и в то же время боялся, что она даже не станет меня слушать...

Мне надо было чем-то занять свои руки, нервно терзавшие белоснежные кружевные манжеты, пока я их просто не оторвал - не жалко, хоть они и стоят целое состояние, но как это будет выглядеть? Принц-оборванец... при том, что мою безупречную внешность, обычно, ставят в пример...

И я все пытался не поднимать взгляд, упиравшийся в склоненную над учебником стриженную темную макушку человечки... Заставлял себя не пытаться разглядеть ее лицо сквозь свесившуюся челку, которая была гораздо длиннее остальных волос, не смотреть на ее плечи, представляя, как мои руки вчера обнимали ее в Беседке. Не позволял своим глазам задержаться на слишком провокационном глубоком декольте ее невозможной откровенной блузки, следуя взглядом за восхитительной ямочкой между мерно вздымающимися холмиками груди, старался не думать о гладкой, так и притягивающей дотронуться, коже...

Я хочу почувствовать тепло и утонченный аромат ее тела, как вчера во время танца...

Я сделал непростительную глупость - посмел подразнить Риля у нее на глазах - я не хотел этого, но Анхель восприняла все именно так, и теперь моя Стрекоза лежит простой красивой безделушкой в верхнем ящике учительского стола... И дело не в том, что я лишился возможности отслеживать перемещения человечки при помощи Хранителя («Блюстителя»), я лишился покоя, потому что ее Бабочка слишком слабенький Хранитель по сравнению с моим, и я вновь буду сходить с ума, как бы с девчонкой ничего не случилось...

Чтобы отвлечься, я принялся так же, как мои ученики, листать какой-то учебник, взяв его из стопки на своем столе. На пятой странице понял, что он явно не по теме для моих первокурсников, и очень недовольный собой, встал и прошелся между рядами.

Легче мне не стало. Если не считать того, что теперь я не вижу выразительные серые глаза человечки, которые больше не искрятся теплым светом, словно не доверяя, будто бы упала какая-то завеса между нами (как тогда, когда Риль ушел решать свои проблемы с Д»Эсауром, а Анхель посчитала, что он выполняет мое задание), то ничего не поменялось.

Из дальнего конца кабинета мне был виден только кусочек ее плеча за спинами других адептов... Я неосознанно сместился чуть в сторону и увидел ее напряженную прямую спину, тонкую открытую шею и профиль...

Ее губы что-то беззвучно шептали, повторяя текст, а я стоял, зачарованный зрелищем и не мог понять, когда меня стало тянуть еще и на близость? Она сначала просто нравилась мне, как неординарная личность, хоть и слишком простоватая для «леди». Потом заставила уважать своими поступками в той или иной ситуации, потом я воспринимал ее, как целостную личность, со всеми ее человеческими достоинствами и недостатками. Я почему-то принимал ее всю, зная об Анхель больше, чем она о себе понимала и помнила - ни о какой слишком явной сексуальной подоплеке речь и не шла - только иногда что-то такое проскальзывало...

Но теперь я хочу ее видеть постоянно, хочу дотрагиваться, убеждаясь, что она рядом, и почему-то именно теперь мне сложно это сделать, словно раньше наше общение и в самом деле не переходило границы легкого флирта, а сейчас, когда я осознанно хочу эту женщину, я не могу себе этого позволить...

Может быть, на меня так подействовали подсмотренные пикантные сцены в домике на краю Светлого Леса, принадлежащем нашей семье? Я увидел, как она умеет дарить свое тепло и ласку, как может выражать свою любовь и стараться оградить от лишней боли...

Я хочу получить тоже и для себя? Да, хочу!... Очень...

За что мне это? В чем я провинился перед Богами Светлого Леса, раз они мне наслали такое искушение? Желание обладать этой женщиной в теле девушки - просто наваждение какое-то - ведь простая же человечка - ничего особенного в ней нет, почему же для меня она особенная, почему я не могу представить себя с кем-то другим?...

Ох, Анхель... Анечка... что же ты делаешь со мной, со всеми нами?...

Аня

Второй час пары подходил к концу. Я еле высидела эти уроки. Как неудачно сегодня сделали замену... Я, конечно, что-то умудрилась написать, но не уверена, что Натан снова не придерется к моей работе.

Нам с ним обоим было неловко. Я чувствовала на себе его тяжелый изучающий взгляд и старалась даже не поднимать голову, уткнувшись в учебник, чтобы нечаянно наши взгляды не пересеклись. Мне отчего-то стыдно смотреть Светлому эльфу в глаза после моего демарша с его Хранителем. Надо было как-то обосновать, объяснить, наверное, но я просто вытащила замершую бездушной красивой безделушкой на моей ладони яркую Стрекозу и положила ее на стол перед растерявшимся мужчиной:

- Благодарю Вас за Вашу заботу, но я не считаю вправе оставлять эту вещь у себя. У меня есть Хранитель и я не могу допустить конфликта... Поймите меня правильно и простите...

- Анхель, постой! - попытался задержать меня Натан, но я выскочила из аудитории, сославшись на какие-то неотложные дела, вроде того, что должна полистать учебник перед следующей парой.

Он, кажется, хотел броситься за мной, но я чуть не столкнулась в дверях с заходящими в аудиторию адептами старших курсов, и Натан опомнился и отстал.

Я почему-то чувствовал себя предательницей - одинаково не желающей предавать Риля и обижать Натан»ниэля. Я не понимаю его игру, но почему-то уверена, что Хранитель-Стрекоза был «приставлен» ко мне из самых лучших побуждений Старшего Принца, на чем бы они не основывались. Его опека и забота были странным образом приятны и одновременно немного напрягали. Он дразнил меня и всячески оберегал, утешал, поддерживал... с ним я могла себя почувствовать маленькой девочкой, и мне сошло бы с рук мое