Прижимаюсь к зеркальной стене и смущенно смотрю на серьезного Коршунова. Он разглядывает меня и хмурится. Наверное, думает, какими ветрами меня занесло в его офис, если я не собиралась идти к нему.

– И? – засовывает руки в карманы брюк, раскачивается.

Выглядит суровым, готовым отчитать в любую минуту. Я молчу. Язык к небу прилип и в горле сухо. Пытаюсь придумать оправдание, но ничего не приходит в голову, поэтому выпаливаю правду.

– Я устроилась к тебе на работу!

– Ко мне на работу? – Богдан перестает качаться и изумленно на меня взирает с высоты своего роста. – Работа? Я не ослышался?

– Нет. Сегодня нашла вакансию, позвонила, пригласили на собеседование и приняли. Ты не в курсе, какие сотрудники тебе нужны?

– Если я буду в курсе всего, что происходит у меня в компании, то боюсь у меня от переизбытка информации лопнет голова. Для этого и существую сотрудники, чтобы отвечать за порученную им сферу деятельности.

– Как ты сложно говоришь.

– Ты обедала?

– Что? – вопрос Богдана выбивает меня из колеи. – Нет, я не обедала.

– Тогда я тебя приглашаю.

Чарующая улыбка заставляет меня улыбнуться в ответ, но когда Богдан пытается меня приобнять, стоит нам выйти из лифта, как я на него шикаю. Опять удивленно приподнимает брови.

– Я буду на тебя работать, считаю, что нам стоит не афишировать свои отношения.

– А может я тебя уволю в первый же день, – забавляется

Коршунов, но дистанцию соблюдает.

Однако, я вижу, как в нашу сторону с любопытством поглядывают. Уверена, что как только мы скроемся из виду, начнутся перешептывание, сотрудники будут домысливать и придумывать причины, по которым я, наемный работник, иду рядом с генеральным директором. Чтобы отвлечь себя от ненужных сейчас мыслей, спрашиваю Богдана:

– Куда поедем?

– Тут недалеко есть отличный ресторанчик. Часто там бываю, его плюс в том, что он недалеко от офиса.

– И сегодня ты там был? – смотрю перед собой, но против моей воли перед глазами всплывает Полина и Богдан, идущие рядом друг с другом.

– Был.

– С Полиной?

– А что? Ревнуешь? – Богдан иронически улыбается. Я пренебрежительно фыркаю.

– Делать мне больше нечего, как ревновать тебя к бывшей, – и как бы я не пыжилась изобразить из себя равнодушную, получалось плохо, и Коршунов это видел. Он обнимает меня за плечи, несмотря на то, что мы еще недалеко отошли от офиса его компании.

– Дурашка, – прижимает к себе. – Но мне нравится, что ты ревнуешь, злишься, сердишься. Это так мило.

– А что, раньше тебя не ревновали? – бурчу, с удовольствием прижимаясь к Коршунову, наплевав на то, что нас могут увидеть. Ну уволят с работы, ничего страшно не случится, когда я нахожусь под крылом самого лучшего мужчины на свете.

– Да как-то повода не давал.

– Но с Полиной ты сегодня встречался.

– Да. Мы умудрились сохранить хорошие отношения, хотя, когда начался бракоразводный процесс, на это не рассчитывал. К счастью, Полина вовремя включила голову и решила, что дружба со мной выгоднее, чем вражда.

– Ты ей пригрозил или что-то предложил? – мне хочется знать все подробности развода Богдана и Полины. Закрыть гештальт и больше не возвращаться к его браку.

– Сначала пригрозил, потом стал торговаться, но в итоге мы сумели договориться. К счастью, Макс оказался не совсем конченным человеком.

– Макс? Это случайно не тот самый Макс, который является отцом Веры?

Как же все сложно, если так подумать. И я не представляю, как нам с Коршуновым добиться того, чтобы Лида и Макс отдали нам Веру. Нормальные адекватные родители никогда не предадут своего ребенка. Правда, с первыми двумя определениями я явно поспешила для сестры и ее любовника.

– Да, тот самый. Мы пришли, – Богдан опережает меня, распахивает дверь и галантно приглашает войти первой.

Я робею. Мне кажется, что сейчас столкнемся с его знакомыми, которые тут же начнут меня разглядывать, а Коршунову задавать неудобные вопросы. Мои страхи оказываются реальными. Едва мы заходим в зал, как с разных сторон Богдана громко приветствуют. Время обеда, ничего удивительного, что много посетителей.

Опускаю голову, кожей ощущаю пристальный интерес людей. Похоже тут сейчас присутствуют все начальники отделом, не меньше. Хватаю меню и тут же осторожно осматриваюсь. Да, на нас поглядывают. Сам Коршунов выглядит невозмутимым и делает вид, что не замечает любопытные взгляды.

– Нужно было идти в другое место, – шепчу, мельком посмотрев меню и его цены. – Тут дорого и нервно.

– Зато тут очень вкусно и уверен, что не проведешь полдня в одном месте с туалетной бумагой. Так что смело заказывай все, что понравится.

– Боюсь у меня аппетита нет.

– Гарантирую тебе, что собственный язык проглотишь от еды.

– Не сомневаюсь, но есть все равно не смогу.

– Почему? – Богдан поднимает на меня глаза, перестает улыбаться. – Что не так?

– На нас все смотрят, – смущенно опускаю голову, как только встречаюсь с кем-то глазами. Коршунов удивленно оглядывается, усмехается.

– Мне кается, что так неправильно.

– Почему? Ты свободная, я тоже свободен. И мы имеем право на личную жизнь.

– Ты свободен? – вскидываю на Коршунова удивлённый взгляд, не веря в услышанное.

Почему-то развод Богдана мне казался долгоиграющей пластинкой. Я представляла, как Полина до хрипоты отстаивала свои права быть его женой и право дать ребенку его фамилию. Оказывается, не такой уж монстр эта Полина.

Богдан иронично улыбается, что-то достает из внутреннего кармана и протягивает мне. Сдвинув брови, осторожно беру протянутый мне сложенный пополам лист. Читаю, и ком встает в горле. Поднимаю на Коршунова недоверчивый взгляд, не веря до конца в происходящее.

– Если ты еще не передумала выходить за меня замуж, значит мы можем хоть сегодня подать заявление на брак. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Надя, – Богдан предельно серьезен.

Шутливого выражения на его лице как не бывало. Он вновь ждет от меня ответа. Мое согласие, которое я ему однажды дала. И я его понимаю. Не каждая женщина готова остаться рядом с любимым, принеся в жертву свою мечту стать матерью. Мне тоже не просто делать выбор.

С одной стороны, туманные перспективы воспитывать Веру, которую люблю до безумия, но при этом осознаю, что она не моя кровиночка. Не я ее носила под сердцем девять месяцев. Не я ощущала ее изнутри. Не я ее рожала несколько часов.

Что я, что Богдан сделаем все возможное, чтобы стать самыми лучшими родителями для малышки, к которой привязались всей душой. Ни он, ни я не подумаем о том, что она нам чужая. Родная. До кончиков пальцев.