его дедушке, либо б) я готова заняться горячим, страстным, молодым сексом с любым, кто предложит. Оба варианта мне не понравились.

– Я имела в виду, эм-м… Это была просто шутка, которую мы развивали. Никто ни с кем не занимается никаким сексом.

– Чертовски жаль, – смеется Невилл. – Нынешние проблемы молодежи можно исправить лишь…

Джонатан закрывает ему рот рукой.

– Как видишь, мое э-э… воображение – от дедушки.

Я ухмыляюсь.

– Он потрясающий. Тебе повезло иметь такого дедулю.

Он садится рядом с Невиллом и смотрит мне в глаза, от чего я немею.

– Очень повезло. Дедуля хотел прийти на встречу в Бордо, но я потерял его, как только мы прибыли.

– Вся эта книжная болтовня, – говорит он, закатывая глаза. – Начинаю быстро засыпать.

Джонатан усмехается.

– Как видишь, он самый большой мой поклонник.

– И эти фанаты вешаются на него, словно он Кенни Роджерс, – сразу охота показать им фотографии, где он сосет большой палец и орет почем зря. На мой взгляд, не так уж и давно это было.

– И он мой самый верный советник, не дает зазнаваться.

Я смеюсь над их доброй перебранкой и шутками, которыми они обмениваются.

– Ну, надо же было мне посмотреть. Его мать постоянно болтала: Джонатан то, Джонатан это – а рядом его никогда не было. Понимаешь? В мое время это означало, что ты служишь ее величеству. Это было подозрительно, и я мог бы деньги поставить, что он в тюрьме. Если честно, я и поставил, так что теперь, чтобы избежать уплаты долга, я здесь.

– Вот мы и здесь.

Невилл подмигивает и одним глотком приканчивает оставшееся вино.

– Оставлю-ка я вас, молодняк. Давным-давно прошли те дни, когда я засыпал в баре.

Я встаю и некрепко его обнимаю.

– Было приятно познакомиться, Невилл. Надеюсь, вы насладитесь своим отпуском.

– Он уже стал лучше, когда я познакомился с тобой, дорогая.

– Я провожу тебя в отель, – говорит Джонатан.

Невилл кладет руку Джону на плечо, чтобы усадить его на место.

– Я большой мальчик, сам дойду. Не смей оставлять эту юную леди в одиночестве, а то вернешься и обнаружишь, что она уже выскочила замуж за кого-то другого.

Я качаю головой и смеюсь. Мы машем на прощание, когда он мучительно медленно идет к выходу из бара.

– Вот это персонаж, – говорю я. В голове вспыхивает образ Мэри и то, как она изменилась почти в одночасье после смерти Ти Джея. Исчезла ее гордая поступь и взамен этого появились сгорбленные плечи, словно печаль тянула ее к земле.

– Это точно. Он всегда был таким. Когда он сказал, что хочет поехать со мной в тур, я не был уверен, что у него хватит сил, но ведь хватает. Он каждый день гуляет, наслаждается видами и заканчивает вечер несколькими бокалами вина. Шутки в сторону: так здорово, что получилось разделить с ним это особенное время. У него не так все хорошо со здоровьем; подробностей он, конечно, не рассказывает, но говорит, что это последний его отпуск и что он хочет уйти эпично. Надеюсь, он неправ и у него есть еще несколько лет, но дедуля редко преувеличивает. Он из тех, кто любит говорить все как есть.

Я понимаю, что, как и Ти Джей, Невилл доживает жизнь именно так, как ему хочется, и неважно, чего это ему будет стоить. И то, что он решил провести это время с Джонатаном, говорит о том, насколько же у него добрый внук.

– Я тоже надеюсь, что он ошибается и у него будет возможность сорвать еще не одну твою книжную встречу.

– Выпьем же за это. – Мы чокаемся бокалами и, когда шутки заканчиваются, между нами повисает неловкость.

– Как дела у Рози? Макс рассказал мне новости.

Я улыбаюсь, воскрешая в памяти ее лицо, как она смотрит в небо, осознавая, что скоро станет матерью. Какой приятный образ моей лучшей подруги.

– Все еще подташнивает на каждом повороте, но она примирилась с мыслью о будущем материнстве и теперь наслаждается перспективой того, что скоро у нее появится ребенок.

– Должно быть, для них это было потрясением. Но я могу представить их родителями.

– Да, ты только подумай, каково было Рози. Для всех такое было бы шоком, но для Рози – особенно. Но они справятся. Макс родом из семьи, которая росла на дороге, так что я уверена: они быстро приспособятся.

– Они будут в порядке. Они же есть друг у друга. А что насчет тебя, ты хочешь иметь детей?

Вопрос застает меня врасплох точно так же, как когда его задала мне Рози. Как, люди считают, я должна зачать этих мифических детей? С помощью магии, заклинания?

– Когда-то хотела. А ты?

– Определенно. Я жду не дождусь долгих летних месяцев за границей, когда буду строить замки из песка, смотреть, как по липким рукам стекает тающее мороженое.

– А дети что будут делать?

Лучше защититься юмором, чем представлять его будущих миниатюрных Китов Харрингтонов с идеальными манерами, сияющими белыми зубами и ножками в песке.

Он смеется, и от этого звука у меня замирает сердце. Он такой милый. Такой мальчик-ботаник, который врос в свои же романы; темные локоны и гладкая кожа – мечта каждого книголюба. Он буквально воплощение современного героя. Чувственный, эмпатичный, надежный, тот, кто будет с тобой и через пять, десять, двадцать лет.

– О! – говорю я, вспоминая его подарок и свой, купленный для него. – Чудак, который нюхает книги, спасибо огромное за роман. Ты был прав: аромат у него и вправду ничего. Но у меня так и не сложилось однозначного мнения о героине, госпоже Бовари. Не уверена, что она мне понравилась, хотя история меня захватила.

– В этом смысле это любопытное сочинение. Тебе хочется, чтобы она наконец получила то, чего желает ее сердце, но ей всегда мало. И для чего все в итоге? Мне всегда интересно читать про любовь, которая не складывается, особенно когда я сам только что написал про любовь удачную. Настоящую любовь, не притворство ради денег или что-то подобное.

Обожаю его страсть к чтению! Так редко удается найти человека, с которым можно разбирать книги.

– Именно. На самом же деле ей нужна не любовь, верно? У нее есть базовые потребности и тяга к богатству. И… – я останавливаюсь, прежде чем пущусь в часовой монолог. – В общем, неважно. Я нашла тебе это. – Я шарю в сумке в поисках подарка. – Подумала, что тебе понравится.

Он широко улыбается, завидев книгу, и глубоко вдыхает запах.

– Аромат чудесный, пахнет приключениями, притаившимися за горизонтом!

– Неужели? – усмехаюсь я.

Он