и будем думать! — не в силах больше сдерживаться, заорал Манслоу. Режим «непокорная дочь» включался у Рейвен крайне редко. За все эти годы Ивар его довольно-таки успешно вытравил. Но уж если включался… любого в состоянии до белого каления довести! — Представь, какие это тебе даст возможности! Считай, королева целой планеты! Драгоценности, наряды, все что хочешь! К тому же помолвку можно растянуть лет на пять… А там, глядишь, еще лет пять — и помрет, и выходи за кого хочешь! С такими-то капиталами!

— Значит, все-таки подкладываешь, — обреченно прошептала Рейвен, глядя в пол.

Манслоу в бешенстве сплюнул и, выскочив из комнаты, хлопнул дверью так, что на ней, кажется, даже потрескалась краска.

Совершенно обессиленная несвойственным ей противостоянием, Рейвен буквально рухнула на кровать. Гнева и обиды уже не было. Какое-то бесчувственное отупение. Она знала, что так или иначе отец все равно настоит на своем. Можно было попытаться сбежать, но как и куда? Денег у нее не было, карты наверняка сразу заблокируют. Выживать в этом диком мире за пределами родного поместья она не приучена. Да и как бежать, если даже ее документы у отца! И не одной души рядом, с которой можно было бы поговорить! И тут Рейвен вспомнила про комм. Вытащила его, на цыпочках подкралась к двери — проверила. Было заперто. Может, стоит обратиться за помощью к Нику? Он хороший парень, смог бы, наверное, ее вывезти и как-то пристроить. Но отец же не успокоится, а Ника и подавно могут найти погребенным под внезапной лавиной на какой-то горнолыжке. Рейвен старалась не верить в эти слухи об отце, но если отринуть эмоции и вспомнить все таинственные переговоры с Шустером, какие-то их странные дела, то невольно начинаешь думать, что дыма без огня не бывает… В общем, Ника тоже впутывать нельзя, придется как-то самой. И она уже хотела убрать аппарат, как поняла, что руки буквально чешутся, как хочется хоть что-то парню написать. Хоть что-то, чтобы почувствовать, что рядом есть нормальный мир и нормальный парень, которому она вроде как не совсем безразлична…

«Привет. Мы на Интегре. Ты тут бывал?»

Ответное сообщение снова пришло очень быстро:

«Привет! Нет, но знаю по рассказам брата, он там частый гость по работе».

«А что знаешь?»

«Периферийная планета. Стиль правления — автократия. Благодаря адамантитовым разработкам за тридцать лет сделала экономический скачок, в который трудно поверить. А что тебя конкретно интересует? Брат должен объявиться со дня на день, я могу попробовать расспросить».

Конкретно Рейвен ничего не интересовало. Ей просто хотелось почувствовать себя не одной.

«Да это я просто любопытствую. Тут, похоже, красивый парк, завтра постараюсь осмотреть».

К чему это она написала? Глупость какая. Вот что за дело Нику до парка на другой планете?! Но ответ пришел быстрее, чем попытка Рейвен стереть только что отправленное сообщение.

«Хотел бы я там с тобой погулять! Помнишь? Ты мне должна за Сохо!»

Рейвен неожиданно для себя улыбнулась. Может, написать «прилетай — погуляем»? Да, это бы провалило планы отца, но и взбесило бы его по первое число. А девушка меньше всего хотела, чтобы Нику хоть что-то угрожало.

«Когда-нибудь обязательно отдам…»

«Давай я позвоню? Хочу тебя увидеть».

Вот это поворот. Рейвен растерялась. Девушка была заплаканная, с размазанным макияжем, но что хуже — охранниками за дверью. Они непременно доложили бы отцу, что она общалась по комму. А тогда — прощай связь и хоть какая-то отдушина.

«Прости, я уже в постели, в неприемлемом для видео виде».

Пауза чуть дольше обычного, потом:

«Совсем нагая?»

Рейвен аж подавилась от такого… хамства? Или… прямоты? Или от осознания, что с ней заигрывают?

«Нет, в пижаме и растрепанная».

«Думаю, такой ты мне понравишься даже больше!»

«Больше, чем нафуфуренная в шикарном бирюзовом платье, или больше, чем голая?»

Сообщение опять было отправлено быстрее, чем мозг Рейвен ее тормознул. О боже, что она делает?! Она же поощряет Ника в его поползновениях!

«На данном этапе — больше, чем оба варианта. Ну что, позвоню?»

Рейвен панически искала способ для отказа. Звонок может напрочь все испортить…

«У меня не работает звук. Я тут что-то сбила в настройках. Мы не сможем разговаривать».

Ужас, какая нелепая отмазка. Сейчас Ник поймет, что она врет, и потеряет желание с ней общаться…

«Бумага с ручкой у тебя есть? Тащи, позвоню через пять минут».

Рейвен стрелой метнулась в ванную, отмыла разводы с лица, потом обратно в спальню к столу, вытащила листы и ручку и, выключив звук на комме, села ждать.

Изображение на экране было вполне четким. Ник, одетый в футболку с надписью «Богатый. Щедрый. Холостой», сидел на небольшом диванчике, видимо, перед журнальным столиком, и что-то писал на листе. Потом повернул его к камере:

«Рад тебя видеть!» — потом дописал и еще раз показал:

«Буквально».

«Я тоже», — это уже «плакат» Рейвен. И новый лист: «Реклама?» — и она указала пальцем на Ника. Он не сразу понял, огляделся, потом опустил голову и засмеялся.

«Пожалуй, да, — появилось на листе. — Хотя твердо я уверен только насчет третьего пункта».

«Почему?» — искренне поразилась Рейвен. Представить Ника жадиной у нее не получалось. Скорее, наоборот, такие как он, — душа нараспашку, последнюю рубашку с себя снимут.

«Ты чувствуешь себя богатой?»

Рейвен задумалась. Вопрос оказался на удивление сложным. Она жила в шикарном доме, одевалась в драгоценности и брендовые вещи, ела деликатесы, но была ли она богата? Ответ напрашивался сам собой — деньги есть у ее отца. Но любой шаг против его воли — и у нее не будет ничего. Какое же это богатство!

«Нет», — коротко написала она. Но потом разъяснила: «Все деньги не мои, а отца».

Ник засмеялся. Когда его не совсем правильные черты лица озаряла улыбка, парень был чудо как хорош! И Рейвен показалось, что он знает это и пользуется. Во всяком, случае при разговоре с ней Ник улыбался почти не переставая.

«Аналогично», — ответил он. И дальше уточнил:

«И можно ли назвать «щедрым» человека, который тратит не свои деньги?»

«То есть тебе не нравится эта футболка?» — уточнила Рейвен.

«Почему же! У нее материал приятный, сидит хорошо, и сочетание цветов мне идет. А что мы все время обо мне?»

Рейвен растерялась. Только что разговор был беззаботным, но сейчас резко подскочил к грани. Так ли много она может о себе рассказать? Да и хочет ли?

«А ты желаешь обсудить мою пижаму?» —