Глава 16

Возвращались мы вдвое дольше, чем ехали во дворец. Астра отнеслась к моей просьбе серьезно. Катившие под ее управлением карету лошади шли едва ли не шагом.

До дома Гадюки мы добирались медленно, но без ненужных задержек: нас никто не останавливал, карета, пусть и угрожающе скрипела, но выдержала поездку. К моменту нашего появления даже ворота к особняку Гадюки уже были открыты. Когда мы их проезжали, я заметил, что количество охраны рядом с ними утроилось — хорошо вооруженной охраны.

Встречать нас из дома высыпала целая делегация. Все с серьезными лицами. Без оружия — только Гадюка. Женщины окружили карету, замерли, принялись осматриваться по сторонам, точно ожидали нападения.

По просьбе Ордоша, нести жену я не доверил никому. Хотя Гадюка и велела Елке забрать у меня Маю. Но я мотнул головой, призывая Елку уйти с дороги.

— Сам, — сказал я. — Придержи дверь.

Мая показалась мне удивительно легкой. Ордош уже так укрепил наше тело, что я без проблем унес бы вместе с Маей и худощавую Гадюку, да и не сводившую с моей жены глаз Елку тоже.

— Это чо, та самая? — услышал я слова Елки. — Дочурка нашей герцогини?

— Да уж. Проводи Пупсика в большую гостевую комнату, — сказала Гадюка. — И хватит таращиться на графиню!

— Ха! А чо такого-то?! Я ж просто смотрю, руками не трогаю. Интересно же!

Елка отвела меня на второй этаж. Посторонилась, пропуская в комнату. Заглянула через мое плечо, когда я положил Маю на кровать.

— Обычная девка, — сказала она. — Ничего особенного. Тощая. Только коса здоровская! Тоже раньше хотела косу. Но с такой зарежут в первой же драке. Я ж не во дворце живу, не под защитой стражи!

— Елка! — послышался из коридора голос Гадюки.

— Все, все. Сваливаю.

Елка неохотно попятилась.

— Не, чо, нормальная у тебя жена, — сказала она, остановившись у порога комнаты. — Не уродка. С косой. Но если чо, ты не молчи, говори мне, Пупсик. Начхать, чья она дочка. И не таких видали. Пообщаюсь с ней по-женски. Ладно?

— Конечно, Елка, — сказал я. — Спасибо.

Елка прикрыла за собой дверь, оставив меня с Маей наедине.

«Давай разбудим ее», — предложил я.

«Зачем? Ты видел, в каком она была состоянии? Ей нужно отдохнуть», — сказал Ордош.

Мая спала. Хмурила брови. Цвет ее лица улучшился: колдун еще в карете влил в жену несколько заклинаний регенерации.

«Отдохнет после нашего разговора, — сказал я. — Нужно уточнить у нее насчет Шесты. Жалко, если герцогиня умрет. Тем более, напрасно. Мне она нравится. Да и Мая обрадуется тому, что мы подлечим ее маму. Если, конечно, не она велела ту отравить».

Ордош ответил не сразу.

«Ладно, Сигей, — сказал, наконец, он. — Ты прав. Нам действительно необходимо прояснить этот момент прямо сейчас. Чтобы в будущем не выслушивать от жены упреки. Разбужу Маю. На пару минут! Не больше!»

* * *

— Пупсик!

Едва открыв глаза, Мая тут же сграбастала меня в объятия, прижала к себе. Потом принялась покрывать мое лицо и шею поцелуями.

— Как же я по тебе соскучилась! — сказала она. — Ты испугался за меня, малыш? Переживал? Какая прелесть! Не расстраивайся. Все будет хорошо. Бедный мой Пупсик!

Она гладила меня по голове, целовала, шептала на ухо ерунду. Ее руки тискали меня, словно мягкую игрушку. Я сносил это молча, введенный в легкий ступор, обескураженный столь бурной и неожиданной реакцией Маи.

«Моя девочка!» — сказал колдун.

«Тьфу! — сказал я. — Два малолетних дурачка!»

* * *

— Да, — сказала Мая, — мы с ней вчера поругались. Из-за тебя, между прочим!

— Что я не так сделал?

— Я неправильно выразилась, Пупсик. Не переживай. Ты ни в чем не виноват! Ты просто… послужил причиной нашей ссоры. Прелесть, правда?

— Почему я?

Мая отвела взгляд.

— Ну, как тебе объяснить?.. — сказала она. — Мама попросила меня… Какая прелесть. Самой становится гадко на душе при одном только воспоминании об этом. В общем, мама сказала, что я должна ей тебя отдать.

— Это как? — спросил я.

— Пупсик! Не обижайся! Я тебя никому не отдам! Я ей так и сказала! Правда-правда! После ее слов я разозлилась и даже накричала на нее.

Мая вновь сгребла меня в свои объятия. Я ощутил на коже прикосновения ее губ.

— Она сказала, что у меня есть муж, что его мне вполне достаточно. А я ответила, что этого дурачка она может забрать себе, но тебя она не получит. Потом мама призналась: ты ей, видишь ли, нравишься! Она хочет сделать тебя своим любовником и родить от тебя дочь. Представляешь?! Сказала такое мне!

Я икнул от неожиданности.

Мая погладила меня по спине.

— Успокойся, Пупсик, — сказала она. — Не бойся. Я тебя ей не отдам. Никому не отдам! Все хорошо!

— Она так и сказала? — спросил я. — Ребенка?

— Представь себе! — сказала Мая. — Теперь я понимаю, почему ты не хотел снова ехать во дворец. Она приставала к тебе? Да? Какая прелесть! Почему ты не пожаловался мне? Я бы тебя защитила! Пока я рядом с тобой, мама тебе ничего не сделает. Чем бы она тебе ни угрожала.

— Она мне не угрожала.

— Значит, втиралась в доверие? Есть у нее такая дурацкая манера… Я клялась себе, что никогда не буду такой. Клялась! Но… Пупсик, я теперь тоже… как она?..

Мая вдруг резко отстранилась. Широко раскрыла глаза.

— Мама! — сказала она. — Я совсем забыла о маме! Ее же!.. отравили! Как я могла о таком забыть?! Мама! Как она там? Она… жива?

— Красного вымпела на центральной башне нет, — сказал я.

Мая схватила меня за руку.

— Правда? Пупсик! Ты уверен?!

— Правда. Чем закончилась ваша ссора?

По щекам Маи соскользнули на кровать слезы.

— Ничем. Наговорили друг другу гадостей. В основном, я наговорила. Мы поругались. И разошлись. Разозлились друг на друга… Особенно я на нее. Какая прелесть! Пупсик! ты же не думаешь, что это я… ее?..

— Зачем она пошла в Мужскую башню? — спросил я.

— Откуда я знаю?! Я напилась вина и уснула. Хотела поехать к тебе. Но не решилась — ты же… Вот и распечатала кувшин с вином. Пила, бормотала ругательства и плакала. В одиночестве. А мама… Не знаю. Быть может, мама подумала, что раз не получит тебя, то сможет отомстить мне тем, что совратит этого трусливого гаденыша?

— Кого?

— Муженька моего, кого же еще?! — сказала Мая. — Как вспомню о нем, так начинаю злиться! Какая прелесть! Зачем он ее отравил? А? Как он на такое решился?! Ведь он сжимался в комок от страха, стоило