Вопрос «вот зачем я вообще туда пошла?» как-то померк на фоне массы плюсов работы личным секретарём исполнительного директора частного охранного предприятия. Например, всем сотрудникам управленческого звена полагались, в дополнение к зарплате, ещё и продуктовые наборы. Дожёвывая тонкий ломтик сырокопчёной колбасы, девушка невольно подумала, что вся остальная страна…

На шестом году перестройки, ускорения и гласности того и гляди начнётся голод, как в Поволжье в двадцать первом. В столице – и то уже ввели талоны на основные бытовые товары и продукты питания. Что творится в провинции... Публикуемые в газетах письма с мест лучше было вовсе не читать. А в «Беркуте» ей сегодня после обеда выдали приличных размеров пакет: колбаса, тушёнка в банке, две банки рыбных консервов, килограмм макарон... За всем этим и прочим, что в пакете нашлось, полстолицы сейчас толпилось в очередях в продуктовые магазины; номерки на руках рисуют, как в концлагере, чтобы свою очередь не пропустить. Может, осторожненько поинтересоваться, а нет ли у них ещё и свежих продуктов – мяса кусками, овощей, зелени? Даже не в качестве пайка, а купить за свои? Хотя нет, это уже наглость.

Да и денег сейчас особо нет. Раньше, когда Жозефина зарабатывала на жизнь частными заказами по перепечатке и подготовке разных текстов и официальных бумаг, у неё скопилось немного, даже сбережениями называть странно. В течение минувшей недели оно всё ушло на пополнение гардероба.

Ближе к вечеру понедельника шеф осторожно поинтересовал ся – не обидится ли Жозефина, если завтра он выделит ей полдня на поход по магазинам одежды с Эльзой Людвиговной. Эльза Людвиговна – она вообще-то художница, довольно известная, у неё выставка в Манеже, но и по части одежды она большой спец. Не возражает ли Жозефина довести свой рабочий гардероб до образцового состояния? Тем более что у шефа завтра до полудня – опять комиссия в Верховном Совете и там же приём избирателей.

Эльза оказалась, если одним словом, роскошной женщиной. Похоже, действительно знающей толк в одежде. Никакой вычурной и несуразной показной роскоши, спокойное королевское достоинство. И – чего уж там! – настоящая сексуальность. Только какие-то отдельные детали, вроде характерных изменений на коже рук, намекали, что в реальности ей уже за сорок. Значится, так. Для начала поменяем цветовую гамму. Жозефина, ты не предмет мебели в приёмной, чтобы сидеть в кабинете со светло-серыми стенами в костюме светло-синего цвета. И вообще, может, поиграем на контрасте? Шатенке – деловой костюм цвета «молоко», как ты на это смотришь? Ага, именно что – будешь лучом света в тёмном царстве господина исполнительного директора. Это по части строгого делового стиля. А ещё можно что-то менее официозное. Как ты смотришь, если попробуем сделать из тебя девушку-ковбойку? Джинсовая пара классической расцветки?

Обновки и правда были одна лучше другой. Вот только... Шеф предложил вполне приемлемую схему. Раз уж Жозефина ни к каким дорогим подаркам от малознакомых начальников склонности не имеет, то выпишем аванс на сумму покупок с последующим удержанием из зарплаты частями, ну, скажем, в течение года. Всё официально, через бухгалтерию. Простите, не могу! – ответила Жозефина и расплатилась своими сбережениями.

А ещё... Не особенно приятный эпизод. Они выбирали обувь, и Эльза посоветовала особое внимание уделить всевозможным босоножкам. По большому секрету и только между нами, девочками – шеф обожает женские ножки. В забугорной эротической индустрии это называется foot fetish. Жозефина ничего отвечать не стала. Шеф хоть и сказал, что о каждом случае хамства со стороны его бывших докладывать ему, но – не начинать же трудовую деятельность со скандалов и доносов? Так что, в общем, итальянские кожаные сандалии для хождения по офису они тоже подобрали, как-нибудь потом надо будет обновить.

А с шефом как-то не очень хорошо в итоге получилось. Жозефина не хотела задавать этот вопрос таким тоном. Фраза – одна и та же: «А как вы познакомились со столь знаменитой художницей, как Эльза Людвиговна?». Почему бы и не спросить после столь удачного похода по торговым точкам столицы, о большин стве из которых Жозефина до этого и не знала ничего. Но перед секретаршей самогó уважаемого Джорджа Джорджиевича они охотно распахнули свои двери. Всё лучшее – для вас, Джорджу Джорджиевичу передавайте наш привет и полное уважение. А интонация, какой тот вопрос был задан... Подкачала. А шеф в очередной раз не обиделся.

Это был уже вечер, Жозефина собиралась домой, исполнительный директор полулежал в своём кресле, закончив все дела.

– Эльза была одной из моих первых девушек, Жозефина. Мне тогда было 18, ей – немного за тридцать, и она была великолепна. Уже тогда она начала увлекаться рисованием. Сначала работала натурщицей в художественном училище, потом заинтересовалась живописью. Опять же, я в то время зарабатывал изготовлением на заказ резных вещей по дереву – а их ведь тоже сперва надо нарисовать. В общем, позже, по прошествии лет, я даже как-то и не удивился, что она стала художницей. Помог ей переехать в столицу и устроить первую выставку. Она предлагала мне возобновить отношения, но... В своё время именно от неё я ушёл к Маше, так что сейчас она каждый день была бы мне живым напоминанием об этом. А это больно.

Тем вечером Жозефина долго не могла заснуть. Стыдоба. Опять влезла, куда не просили.

Нет, лучше опять о еде. Выяснилось, что в «Беркуте», в подвальном помещении, имеется столовая для сотрудников. И она – пожалуй, лучшее место общественного питания, которое было с Жозефиной. Хотя в смысле меню – общепит как общепит. И рыбный день у них там тоже бывает. Просто – неизвестно, кто и как это организовал, но столовка «Беркута» готовила честно. Уж если прописано в рецептуре, что борщ с мясом – так он там с мясом и в том количестве, которое по рецептам положено. А на её первый обед её сопровождал шеф. И потом ещё подколол: мол, бывал здесь и товарищ прокурор Заречный. Искал, по очередному доносу, пыточный подвал, но нашёл только много хорошей еды. Так что неизвестно, от чего сильнее расстроился: то ли от отсутствия камеры пыток, то ли от обилия еды, пока прокуратура на талонах на крупу сидит.

И вообще... Вот не был шеф похож на босса мафии, которого живописала Ирка после похода на кладбище. Хотя и на героя не был похож. Обыватель. В хорошем смысле этого слова. Ему бы по-прежнему вырезать портреты по фотографии на досках и чёртиков из лесных коряг. Но не сложилось…