Наконец, когда терпение их совсем иссякло, дверь комнаты распахнулась, и на пороге вырос Игорь Иванович.

– Так!.. – произнес он не совсем любезно. – Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?!

– Знать бы… – кротко улыбнулась Лика, внутренне сжимаясь от нехорошего предчувствия.

– Придется вам, мадам, проехаться с нами. До выяснения обстоятельств дела… Вот так-то вот!.. – Он круто развернулся на каблуках и вышел, попутно приказав: – Мальчик тоже поедет с нами.

Игорь Иванович пристально смотрел на сидевшую перед ним молодую женщину и, казалось, не собирался нарушать гнетущей тишины, клубившейся между ними.

– И что? – заерзала Лика от нетерпения. – Так и будете молчать?

– Здесь вопросы задаю я! – рявкнул Игорь Иванович и, почти не смягчая тона, продолжил: – Черт знает что творится!.. Стоит только вам где-нибудь появиться, как тут же откуда ни возьмись – труп!.. Сначала Еремин! Потом Соломатин!

– А это кто? – непонимающе заморгала Лика.

– Я про ребенка…

– А он умер?! – похолодела она.

– Нет. Но надежд пока мало… – Игорь Иванович достал пачку сигарет. – Теперь в вашей квартире объявляется покойник, и не кто-нибудь, а самый матерый бандит области! Вы, часом, еще об одном покойничке мне не шепнете?

Он прикурил и выпустил в потолок струю дыма. То, что не предложил ей сигарету, – настораживало.

– На днях на пригородном шоссе в кустах обнаружен труп молодой девушки… – продолжал между тем Игорь Иванович. – С пулевым ранением в области сердца… Вам это о чем-нибудь говорит?!

– Говорит, – тихо молвила Лика.

– Что?! – следователь застыл и с изумлением уставился на нее. – Так!.. Дело, оказывается, еще хуже, чем я мог себе предположить… Вы хотя бы понимаете, в каком дерьме оказались?!

– Я ничего не делала, – устало возразила она, ежась под колючим взглядом сидящего напротив мужчины. – Все, что я хотела, – так это узнать, кто убил Еремина…

– Узнали?! – саркастически приподнял бровь Игорь Иванович.

– Нет… Я завязла во всем, – ее невольно передернуло. – И чем дальше, тем все непонятнее…

– Да, в Пинкертона играть не так просто, как кажется, – ухмыльнулся он.

– Сначала был сплошной туман, – не обращая внимания на его реплику, продолжила Лика. – Затем понемногу стало проясняться. Я с уверенностью могла сказать, кто стоит за всем этим…

– Да что вы?!

– Ваш сарказм неуместен, – оскорбилась Лика. – В моих руках были неопровержимые доказательства. Улики, можно сказать.

– И что же?..

– А ничего. Убийство Ярового все свело на нет…

– А можно узнать – кого вы подозревали? – Игорь Иванович все же смилостивился и подтолкнул к ней пачку сигарет. – Курите…

– Спасибо, – пробормотала Лика с благодарностью. – Я подозревала собственного мужа…

– Говорите, говорите… – поощрил ее следователь, не переставая ехидно ухмыляться. – На каком основании, что послужило поводом и так далее…

– Ах, оставьте свой тон, пожалуйста, – взорвалась Лика. – Я устала…

– Хорошо…

Игорь Иванович нажал невидимую кнопку под крышкой стола, и тотчас у двери вырос сурового вида охранник. Выслушав лаконичное приказание начальника, он легонько подтолкнул Лику к выходу.

– А куда меня сейчас? – открыла она рот от удивления.

– Посидите в камере немного… – не глядя на нее, пояснил следователь. – До выяснения обстоятельств…

– А Димка?!

– Не волнуйтесь за него. С ним все будет в порядке. – И он отвернулся, ясно давая понять, что больше не ответит ни на один вопрос.

Дверь камеры с грохотом захлопнулась за спиной, и ее взору предстала уродливая картина, именуемая в народе «разборкой».

Две разукрашенные фурии носились по узкому пространству, вцепившись друг другу в спутанные волосы. При этом они ухитрялись наносить поочередно серию ударов ногами. Уловив момент, когда одна из них повергла соперницу на пол, Лика протиснулась к пустующей койке и, подавив тяжелый вздох, опустилась на грязное одеяло. Тревожные мысли, подобно факелам, вспыхивали одна за другой в ее душе, порождая смятение.

«Почему? На основании чего? В чем меня обвиняют?» – подобные вопросы теснились в мозгу, наскакивая один на другой. То, что Игорь Иванович водворил ее в камеру, определенно указывало, что благосклонностью его она больше не пользуется.

Лика вновь тяжело вздохнула и попыталась расслабиться. Как говорится: «Утро вечера мудренее». Но, бросив взгляд на соседок по камере, затосковала – их пристальное внимание последние несколько минут наталкивало на мысль, что она придется здесь не ко двору.

Словно вторя ее мыслям, одна подошла к ней поближе и свистящим шепотом произнесла:

– Это что же нам за сучку подселили?

Лика сочла за нужное не отвечать. Опустив голову, она уставилась на сцепленные пальцы и начала считать.

Очевидно, сокамерница сочла ее молчание за личное оскорбление, потому что больно схватила Лику за волосы и с силой дернула кверху.

– Смотри на меня, слышь ты, Мальвина!

– Чего ты хочешь?! – прошептала Лика, скорчившись от боли. – Что тебе нужно?!

– А ничего!.. – грязно выругалась та. – Пообщаться хочу…

– Так отпусти волосы, и пообщаемся…

Удивительное дело, но разукрашенная, как приличный клоун, дама ослабила хватку. Несколько мгновений они пристально разглядывали друг друга, затем Лика, слабо улыбнувшись, спросила:

– Что хотела спросить? Курить будешь?

Она полезла в карман ветровки и достала три сигареты, предусмотрительно выуженные из пачки осерчавшего следователя.

– А чего не закурить… – хмыкнула та и, обращаясь к своей товарке, прикрикнула: – Хватит сопли лить! Иди закурим…

Обиженная подруга кое-как утерла нос и подошла поближе. Старательно пряча от Лики подбитый глаз, который постепенно начал наливаться синевой, она взяла предложенную сигарету и хрипло поблагодарила.

– Сигареты-то «мусор» презентовал? – хохотнула победительница.

– Не-а, – покачала головой Лика. – Сама стянула. Разве от него дождешься?..

– Это точно, – подхватила та и, хитро прищурившись, спросила: – Так за что ты здесь?

– Наверное, за убийство… – убежденно заявила Лика, с удовольствием затягиваясь.

Подруги изумленно переглянулись и одновременно воскликнули:

– И кого же ты замочила?!

– Ярового…

Дальше произошло удивительное. Дамы вновь переглянулись и, одновременно попятившись, рухнули на соседнюю койку, заставив пружины жалобно запищать.