Вдруг женщина, склонив голову сделала несколько шагов к нему, что давалось нелегко в длинном запутанном платье или ткани, покрывавшей всё её тело.

Уолу тоже подошёл к ней, продолжая что-то лепетать. Казалось, они вот-вот обнимутся. Уже поднялись их руки, потянулись друг к другу, но запястья Уолу взметнулись выше, и его пальцы сомкнулись вокруг её шеи.

Бали задёргалась, послышался сдавленный стон. Руки, спрятанные за гротескным подобием плавников, хватались за воздух, но не доставали до Уолу. Я кинулась к ним.

– Отпустите её! Немедленно! – проорала я.

Стиснув зубы, Уолу метнул взгляд на меня. Я, не задумываясь, вынула правой рукой меч, левой звезду Дракона.

Советник сделал шаг в сторону так, что женщина упала, и рванулся к двери.

Движение было неожиданно быстрым и лёгким для его комплекции. Попытка бегства увенчалась бы успехом, не запутайся его ноги в стелящихся по полу «щупальцах» Бали. Уолу прозаично рухнул, вмиг утратив героическую проворность. Бали кинулась на него. Кусок чёрной ткани обвился вокруг шеи Уолу, он захрипел.

– Не надо! – заорала я, хотя Бали не придавала моему присутствию ни малейшего значения, она дёрнула ткань.

Взмахнув мечом, я вмиг разрезала тугую материю. Бали пошатнулась, капюшон упал с её головы, Уолу повалился ничком. Движением руки, женщина сорвала длинный чёрный подол и проскользнула к двери.

Секунду я металась, но всё-таки кинулась к Уолу, перевернула его на спину. Глаза его были закрыты, лицо бледным, дыхание и пульс я не чувствовала. Бали убила его? По крайней мере признаков жизни он не подавал.

В коридоре убийцы и след простыл, только у выхода лежал очередной кусок чёрной ткани. В попытках найти её, я бегала по залам и коридорам, спотыкалась о лежащих людей, извинялась, вскрикивала, молчала.

В двери неустанно входили, заносили раненых. В конце концов, стало трудно дышать, не только из-за количества людей, ветер поменялся и стал доносить едкий дым до нас. Спасшиеся у останков гавани рисковали попросту задохнуться, идти людям было некуда – вокруг в городе бушевал пожар. Мы оказались в ловушке.

Нужно было найти Даргана и сказать ему, я вернулась в свою комнату, Бута сидел на полу, вокруг него расселись дети Неки. Я не успела услышать их разговор, внимание привлек скрип соседней двери и голоса в коридоре. Люди говорили размеренно и по очереди, что уже выделялось на фоне общего безумия.

– Это немыслимо, прошло почти три десятка лет, – говорил незнакомый голос.

– И, тем не менее, всё цело, лишь подлатать пару стен, – отвечал другой.

– Бута, ну где ты? Давай, очнись, ты нам нужен! – закричал первый голос.

Бута поднялся и вышел в коридор:

– Хорошо, хорошо, я участвовал в строительстве кораблей и заявляю, что ничего невозможного нет, собери своих моряков в трюме! – зазвучал его голос.

Планировалось что-то грандиозное, но что?

Троих собравшихся я знала: Дарган, Бута и Тапа. Кроме них было два таприканца и ретаньнин – все трое во фроксийской капитанской форме.

– Надо отплывать, – ответил Бута на мой немой вопрос.

– Как? На чём? – не поняла я. – Корабли сгорели.

В ответ он постучал рукой по стенке:

– Один остался. Наш спаситель во веки веков!

– Да как… – я только распахнула рот. – На "Штормбрекере"?

– И как можно быстрее! – сказал Дарган. – Собирайте людей, осмотрите поломки и приступайте. Времени в обрез!

И моряки занялись ремонтом: чистили, подбивали, латали, натягивали, уплотняли. Работало столько умелых рук, что корабль через час был готов к спуску на воду. Настроение поднялось, чужестранцы вопили от возбуждения, забывая о несчастье.

– В Таприкан поплывём, домой! – слышался шёпот.

– А какая там сейчас погода, интересно?

– Жарко, наверное.

– Я так соскучилась! Я там ещё девчонкой была!

– А я там вообще никогда не был!..

А потом все, кто только мог ходить, вышли на улицу и принялись сталкивать корабль в воду.

Люди пели, кто-то пытался плеснуть на корабль вина, кто-то читал молитвы. Каждый хотел соблюсти какую-нибудь традицию, и каждый разную, но разрозненности в этих рядах не было и в помине.

Дарган руководил впереди, я слышала только отголоски его команд. Люди давно перестали спрашивать «Что это за берник?» и просто следовали за ним. И правда, какая разница, что за берник, если со светлой головой и умеет организовать работу.

В очередной раз врезавшись в борт корабля, что двигался к воде медленно но верно, я отбежала назад, давая дорогу другим. В этот момент взгляд мой упал на скалистую набережную позади сгоревшей гавани, где возвышался крутой утёс. На нём виднелась тёмная фигура со светлыми волосами. Я сощурилась, она то и дело терялась среди неровностей утёса, и вот оказалась на самом его краю. В следующий миг фигура сорвалась с обрыва и полетела вниз, пропав в морском тумане. Случилось это так стремительно, что я сморгнула, неуверенная видела ли…

Меня отвлекли восторженные крики, в этот самый момент корабль закачался на волнах, как гигантский маятник. Люди с радостными возгласами прыгали в воду, якорная цепь служила лестницей на палубу. Мы с Дарганом забирались последними, меня он пропустил вперёд, лицо его пылало, волосы перепутались, глаза горели.

Однажды "Штормбрекер" собрал на борту триста чужестранцев, а в этот раз их было даже больше.

– Дарган, мы-то куда? – спросила я. – Неужели ты в Таприкан решил бежать?

– Я думаю, всё только начинается, – ответил он.

На палубе бурно обсуждался вопрос флага.

– Фроксию снять! – требовали люди.

Фроксианцы, что были в меньшинстве, не заступались, помалкивали и, ввиду отсутствия, выбора тоже собирались в Таприкан.

– Флаг Таприкана! – кричал кто-то.

– Нет, не Таприкана, – орали ретаньяне. – Ретана!

– Никакого Ретана – там сложный узор! – отрезал кто-то.

– А у Таприкана треугольник! Без треугольника уже не то!

– Да и вообще, я ретаньянин, мне обидно! Давайте тогда никакого не будет.

– А давайте Серенида! – послышалось вдруг. – Мне показалось, что это был голос Буты. И сразу наступила тишина. – Серенид нас всех объединяет.

– А золотой, где брать будем? – раздался одиночный выкрик.

– Дурень! – загудела толпа. – Не Империи, а Королевства!

– Да! – снова подхватил голос Буты. – Сине-голубой! Флаг короля-освободителя!

– Такие скатерти, у нас как раз есть! Голубую и синюю несите!

Я смотрела на Даргана, а он, затаив дыхание, смотрел, как спускается флаг Фроксии и поднимается флаг Серенида. Флаг, что был отменён в страшные годы тирании, бедности и рабства, и вернулся при его правлении.

Ветер гордо подхватил наскоро сшитые скатерти, возвеличивая спасший чужестранцев Серенид.

– Да здравствует король Бернард Двадцать Четвёртый! – раздавались в толпе одиночные выкрики. – Да здравствует король!

– Да здравствует король! Да здравствует король! – подхватил