Я думал, что получится всё быстро. Я метнусь сквозь Тень, уговорю его снять проклятие с Бархана, а потом грохну самого Бархана. И на этом всё и закончится. Только вот кто же знал, что этот падла окажется Теневым Джинном. Вообще, обитатели Теневого Плана — одни из самых сложных противников. Даже для нас, Охотников. Мы по своей работе спускаемся в Тени, а они там постоянно живут и чувствуют себя, реально, дома.

В принципе, мы считали живущих там существ нейтральными. Они живут в своём мире, особо никуда не лезут. Большую часть времени. Ну так, отмороженные одиночки, типа теневых драконов, иногда выскальзывали в наш мир, дабы собрать кровавую жатву человеческих душ. Тогда уже мы включались. Но это был не показатель. Отморозки есть среди всех рас и среди всех существ. Однако иногда Теневой План переходил в наступление. Самое хреновое, что мы понятия не имели, и за всё время существования Ордена так и не поняли, по какому принципу они выбирают цели. Просто в один момент происходит вторжение. Если Неназываемого мы хоть как-то могли просчитать. Опять же, его Эмиссары, которые, как правило, были бывшими людьми, и имели вполне себе человеческие поступки. А это Тени. Об этом мы могли только догадываться.

В принципе, основным индикатором будущего вторжения была резко возросшая активность Низших Теней, проникающих в этот мир таким образом, как будто пробивая путь своим старшим собратьям. Но, слава Кодексу, в этом конкретном мире были только сумасшедшие одиночки. Примерно такие же, как этот Теневой Джинн, который явно почувствовал, что я за ним охочусь. И вот он уже третьи сутки уходит от погони. Я понятия не имею, как Бархан умудрился заключить с ним сделку, если даже у меня возникла проблема с его нахождением. У меня, у которого есть верный тенеходец Шнырька. Шнырька, честно говоря, тоже негодовал. Его «шука-шабака» звучали всё чаще. Каждый раз, когда он нападал на след и показывал направление, я нырял вниз, в Тень, но когда приходил на место, Джинна там уже не было. И это раздражало. Раздражало, как мелкого Шнарка, так и самого меня. В конце концов, встречая очередное холодное утро в пустыне, кутаясь в плед и попивая горячий кофе, я решительно взмахнул рукой:

— Ну, ладно, не хотел я к этому прибегать, но охота что-то слишком затянулась. Сделаем её веселее.

Я потянулся в свои загашники души и достал оттуда Теневых Гончих — чрезвычайно полезные в хозяйстве души, которые как раз существуют для того, чтобы идти по следам жертвы. К сожалению, в этом мире я их не встречал, а те несколько штук, которые перенеслись вместе со мной на перерождение, я хранил для особого случая. И вот этот случай наступил.

Миг, и передо мной возникли четыре размытые тени. Гончими мы их называли по привычке, чтобы их название отображало их сущность. На самом-то деле, все тени выглядели, как… Ну, не знаю, как тени. Да, они могли принимать разные образы, но они были, в первую очередь, тенями. Такие, как Шнырька или теневой дракон, имели физическое своё воплощение, но это были сущности совсем другого порядка.

— Ну что, Шнырька, пора!

— Ту-ду-ду! Ду-ду! — раздалось сзади.

Я широко улыбнулся, обернувшись. Шнырька в маленькой охотничей шапочке с большим гусиным пером трубил в маленький горн. Он каждый раз так искренне радовался, когда ему удавалось из своего бездонного теневого гардероба достать какой-нибудь ништяк, подходящий к случаю, что я даже не мог его винить. Лишь только улыбнулся:

— Итак, вот что мы будем делать…

Прошло еще примерно двенадцать часов. Хрясь! Бах! Трах!

— Сука!

— Ш-ш-ш-абака!

Я стремительно прорывался в верхние слои Тени, ломая саму структуру Мироздания, таща за собой за шкирку Джинна, который яростно сопротивлялся. На нём висела единственная оставшаяся в живых гончая, а Шнырька сидел у него на голове, вцепившись в бороду, и шарашил его маленькой дубинкой, приговаривая своё фирменное «шука-шабака!» и ещё множество нелицеприятных теневых ругательств. А Затупок сидел у меня на шее, зажмурившись и крепко держась. Да, медоед был силён, очень силён. Он мог собственноручно ходить по Теням, но до такой глубины, где мы побывали сегодня, без моей подпитки у него бы не получилось. Поэтому он был немножко ошарашен, расстроен, и в результате, чрезвычайно зол.

А эта сволочь Джин оказался не только силен, но и чересчур хитер. Учитывая его возраст, это было объяснимо. Джинны и так коварные твари. А сейчас, похоже, я нашёл праотца всех Джиннов. Он даже не имел своего обычного фиолетового цвета, а был какой-то белёсый. Видимо, он надолго задержался в этом свете. А учитывая, что он сбежал в этот Мир, думаю, что у него был какой-то план.

Когда мы вывалились на песок пустыни, вечернее солнце уже закатывалось за горизонт, освещая все окружающие барханы кроваво-багровым цветом. Первое, что сделал Затупок, — он потряс головой, с рёвом долбанул по Джинну, вырывая кусок тени, так что уже джинн заверещал от боли. Ну, а когда Поручик, поняв, что он уже никуда не денется, показательно обоссал Джинна, и тот уже взвыл от унижения.

— Ну что, снял стресс? — взглянул я на Затупка.

Конечно же, ответа я не дождался. Но судя по тому, что Пупсик уселся и начал, как собака, чесать себя лапой за ухом, было видно, что сатисфакцией он удовлетворён.

— Охотник, — прошипел джинн в который раз. — Я прошу тебя ещё раз, отпусти. Я выполню любое твоё желание безвозмездно, то есть, даром. Зачем устраивать эту трагедию? Мы же могли договориться, находясь ещё в теневом плане.

Джинн ощутимо дрожал. За время погони он растерял большинство своих сил. Несколько раз я буквально настигал его, но он уходил дальше, избавляясь от одной гончей за другой. Но совладать с Охотником какой-то жалкой теневой твари — куда там!

— Если бы ты сразу дождался меня, а не убегал почти четверо суток, то, возможно, диалог у нас состоялся. Но вот так нет, дорогуша. Тупость должна быть наказана.

— Я испугался, Охотник, ты понимаешь? Я испугался за свою жизнь!

— С чего это ты испугался? — нахмурился я. — Ты же нейтральное существо. Как правило, злые шутки, которые вы, уроды, творите, касаются только тех дегенератов, которые заключают с вами сделки. Или я чего-то не знаю?

— Нет-нет, ты что? Я просто слишком долго был вне большого мира. Я просто не знал…