Максим целует так отчаянно, с исступлением, почти причиняя боль.

Движения его языка столь же жесткие как он сам, столь же потрясающие. Столь же прекрасно, как естественно в следующий миг оказавшееся перед лицом. Торчащее, крупное с острым запахом мускуса.

А губам так холодно без поцелуя, но во рту все равно скапливается слюна. Душа израненно воет. Сердце тянется, готовое пробить ребра и остаться в груди любимого. Навсегда. Лицо все еще в руках Максима, на губах поблескивает влага, свои облизываю языком.

— Хочу твой рот, — совершенно не удивляет он и одной рукой проводит по члену, толкая его ближе к моим губам.

И я, не отпуская взгляда, достаю язык и по кругу обвожу толстую, розовую головку. Беру ее полностью в рот и смачно выпускаю, оставляя ее увлажненной.

И мне не стыдно.

Весь стыд пропал в тот день когда капля спермы коснулись моего бедра. Клеймо всевластия и теперь он для меня буквально все. Тогда Максим стоял надо мной, как царь и бог того места. И казалось, что мне нужно просто поклониться перед моим владельцем. И как бы не хотелось свести все в шутку, сейчас я реально понимаю, Максим господин моего времени. Моего тела. Моей жизни.

Поэтому принимаю его член с огромной самоотдачей. Сосу часто и очень глубоко заглатываю, чувствуя, как каждое мое движение сопровождается толчком руки в голову. Максим направляет мои действия, заставляя активнее двигаться, сосать все быстрее, давится, захлебываться слюнями, пока он утробно не застонал, выпустил мой рот из грязного плена.

Максим рывком поднимает меня ноги, пока я пытаюсь отдышаться и откашливаюсь. С меня уже сдернуты джинсы, трусы, а ноги расставлены широко, так чтобы член был направлен четко в сердцевину. Розовую, мокрую щель, от которой Максим не может оторвать взгляд.

— Садись, — приказывает он, и я краем сознания думаю, что он был бы прекрасным лидером. Напрягая ноги, неспешно опускаю бедра, ахнув, когда любимый нетерпеливо буквально посадил меня на себя, руками тут же грубо смяв задницу.

Ох ты ж, как приятно….

Чувствую сносящую волну удивительно сильных чувств. Меня накрывает с головой, добивает. Попросту вышибает из действительности. Туда. В сказку. И слова уже горчат на кончике языка, и я не сдерживаюсь, шепчу ему в ухо….

— Люблю… — толчок сильнее.

— Люблю, — глаза в глаза

— Люблю, — и руки в кожу впиваются грубее.

— Люблю, в ответ и я кричу, схожу с ума.

— Люблю, — и он уже на грани, отчаянно вторгается и сносит мысли все.

— Люблю — и я уже в нирване, по коже влага, дыханья больше нет.

Нам хорошо и свободно.

Просто дышать одним, густым воздухом, просто выстанывать друг другу в губы, просто держаться за руки и двигаться… Двигаться. Двигаться. Как одно целое. Как единый живой организм.

Смотреть в глаза и ощущать, как через контакт перетекает энергия, соединяется души.

И с каждым ударом сердца толчки внутри становятся глубже.

И каждое «люблю» сметает последние мысли. Остается только жажда касаний и близости, утолить которую для него могу только я. А Максим мой живительный источник.

И его грубый натиск только сильнее пленяет. Будоражит. Заставляет стонать и извиваться.

Максим держит за плечи, вторгается между ног, активно, как молот, работая бедрами, не давая мне и шанса дернуть телом. Помочь ему достичь оргазма.

Запахи кружат голову. Сердце уже на грани остановки. Я просто в плену его желания и похоти, которая с каждым пошлым, хлюпающим звуком заполняет разум все больше. Точно так же как мое влагалище заполняет его член. Плотно, до основания. Снова и снова. Снова и снова. Глубоко внутри и полностью снаружи обжигая ударом крупной головки клитор.

А дышать больше нечем.

Остаюсь жива только благодаря его звериным поцелуям. Это как источник, дарящий мне силу. Силу терпеть его бесконечный напор, удовольствие, что за пол часа готово уже третий раз накрыть меня волной. Заставить захлебываться в крике, не смотря на неприятное жжение внутри.

Совсем чуть-чуть, какие-то секунды невероятного накала, и меня почти подбрасывает на месте, когда тяжелым грузом возбуждение срывается вниз, и оргазм судорогой проходится по телу. Мышцами сжимаю его внутри, удовлетворенно выдыхаю, Максим не собирается останавливаться. Словно забывает, что я живой человек.

Просто долбит и долбит, не отрывая взгляда, не уменьшая темпа.

Единый, грубый, жестокий ритм толчков.

Хочется сказать: «хватит, я больше не могу»

Но чувствую — ему это нужно, словно отпустив меня, он снова окунется в ту тьму. В плен мыслей о смерти Громова. О нашем побеге и о том, что делать дальше.

Еложу по кровати, сминая влажные от пота и смазки простыни. Слышу мерный стук спинки о стену, а Максим все внутри. Трахает и трахает. Берет меня и забирает силы.

Держит руками плечи и мысленно требует не шевелиться, дать ему ощутить себя свободным, хотя бы так. Хотя бы во мне.

Выходит с пошлым хлопком, и я чувствую облегчение, хочу что-нибудь ему сказать, например, что еда остыла, но он просто разворачивает меня на живот, подкладывает подушку и разводит половинки ягодиц в стороны.

— Максим…

— Немного еще, потерпи, — шепчет он языком жалит сначала половые, покрасневшие от трения губы, а потом анальную дырочку.

Активно вылизывает, распространяя по телу очередной заряд, зарождающегося внутри живота удовольствия. Растягивает пальцами. Один. Два. Три.

Сплевывает во внутрь, заполняет до отказа влагой и только затем пропихивает головку члена.

Сначала только ее, наклоняется к шее, целует, прикусывает кожу и я сдерживаюсь, чтобы не закричать от дискомфорта, терплю, а он мне снова:

— Дыши, я почти вошел, любимая…

Один резкий выпад, и он снова во мне, снова набирает обороты, пальцами покручивая, жаждущие ласки соски. Забивает член на гвоздь во внутрь, яйцами смачно шлепая по половым губам. И я снова на пределе.

Спустя какие-то пару минут долбежки в зад, я снова готова кончить, и он умело подводит меня к краю, достигает предельной скорости, дышит все громче, утробно стонет.

— Кончай, Лана… Кончай со мной… Будь со мной, детка…

И мне хватает одного толчка, крепкого хвата за шею, окончательно перекрывающего воздух, чтобы в голове зашумело. В глазах потемнело. А сердце всего на миг остановилось. И я вою от ослепляющего оргазма, пока Максим на бешенной скорости таранит мой зад и замирает с выкриком: «Еб-аать», заливая мое нутро спермой.