— Ты чего? — смеется Виталик, и я качаю головой. Ничего. Показалось.

Я думаю впервые за много лет, что мы могли бы неплохо с ним ужиться. Он вполне понимающий, просто вырос в такой среде, что уважение к людям дается тяжело. Мы бы жили каждый своей жизнью, но такой жизни с меня хватит. Я просто устала от одиночества, которого не чувствую только в одном месте. Только с одним парнем.

— Ну что? — останавливается Виталик на отдаленной парковке Вокзала и поворачивается ко мне. — Уверена? Я понимаю, отцовские деньги грязные. Но разве не лучше жить на них, чем перебиваться хлебом и водой.

— А в твоем понимании существуют только богатые и бедные? А как же средний класс?

— Пф, — фыркает он. — Меньше всего на свете я хочу выбирать сделать ли ремонт в квартире или купить машину. Такое не для меня.

— Значит ты еще не вырос, — смеюсь я и целую его в щеку. Можно подумать я выросла. Но я хотя бы пытаюсь.

Виталик ведь действительно неплохой. Просто не мой. И тело с самого начала дало мне это понять. А вот на Максима отозвалось сразу, как будто жертва почувствовала охотника, как будто животное дрессировщика.

Вот и сейчас я чувствую, что он где-то рядом, беру с заднего сидения рюкзак и выхожу из машины, слыша, как открывает Виталий багажник. Зачем правда не знаю.

На парковке приятная тишина, солнце еще только показалось из-за горизонта и воздух еще не заполненный выхлопными газами машин. Делаю глубокий вдох и даже улыбаюсь, отбрасывая ненужные страхи. Словно руками отгоняю шмелей.

Вдруг чувствую вибрацию и выругиваюсь. Забыла снять с беззвучного режима. Идиотка.

Лезу в сумку и вдруг слышу тяжелое дыхание, потом звук удара и мужской, душераздирающий крик.

Медленно, поднимаю отяжелевшую от ужаса голову. Включить телефон так и не успела.

Сердце пропускает удар.

Шальной взгляд. Звериный оскал. Светлые волосы.

Тело отмирает мгновенно, а Виталий обрушившийся на землю замертво срабатывает, как звук выстрела на старте.

Побросав все, срываюсь на бег, чувствуя, как злобный смех сзади вонзается ножами страха в мозг, заставляя бежать еще быстрее. Срывать дыхание и кричать «Помогите!»

И как назло на дальней стоянке, где мы договорись встреться, никого. Сплошная пустота и еще несколько сотен метров до вокзала, которые преодолевать все сложнее. А он все ближе.

— Убью сука! — истошно орет он, и я делаю ошибку, тормознув себя на долю секунды. Оборачиваюсь и тут же с криком падаю на асфальт.

Дыхание выбивается с ударом и боль пронзает все тело. Но силы еще есть. А смех его становится громче.

Он считает, что победил. А я уверена, что проиграла. Как я вообще могла о нем забыть?

Пытаюсь отползти, но Громов тянет меня за ногу и резко разворачивает. Приставляет охотничьего, по виду очень дорогого ножа к груди и лыбится.

— Забыла про меня, сука траханная?! А вот я про тебя нет…

— Антон, — пытаюсь привести его в чувства, но это как кричать в воде. Дыхания почти нет. Да и не услышит тебя никто.

— Я буду убивать тебя медленно, — шипит он мне в лицо и ножом чертит дорожку по лицу, спускаясь все ниже. — Но сначала я отрежу тебе пизду, чтобы ты блядь Одинцовская, ощутила всю боль что причинила мне!

— Но ты пытался меня изнасиловать! — лежу, стараясь не двигаться. Я бы вообще притворилась мертвой. А лучше исчезнуть отсюда.

— Закрой рот! — рявкает он и хлестко бьет меня по мокрой от слез щеке. — Ты баба! Все бабы созданы для того, чтобы их ебали! А ты меня лишила этой возможности. И теперь я… Тебя убью.

Кричу от страха и ужаса, когда он заносит нож и закрываю глаза, молясь о спасении.

Всего один миг. Всего один шанс. Как много в этой жизни зависит от секунды, от мгновения, решающего кто будет жить, а кто умрет.

Лана не умрет. Я не могу позволить этому случиться.

Я не могу дать проткнуть ей сердце ножом, который так стремительно мчится к груди. Не могу. Не могу.

Секунда. Две. Три.

Время в рапиде. Тело каменеет от напряжения. Мотоцикл ревет. Скидываю сумку с плеча. Резкий, сильный взмах и тело Антона отпихивается в сторону.

Лана перестает кричать и сразу трогает себе грудь, проверяя не ранена ли. Слетаю с байка и кричу:

— Беги отсюда!

Она срывается на бег, а на меня идет Антон. Звериный оскал, блеск ножа. Это по-своему возбуждает, отдается в крови мощной пульсацией, активирует все жизненные процессы и волны энергии.

Адреналин бьет в мозг, а я бью ногой по ножу. Но Антон на взводе. Отбегает, делает новый взмах, и я еле успеваю отскочить.

— Что Максик?! Убьешь меня ради телки? Насрешь на все, что мы пережили вместе?!

— Насрал ты, когда напиздел мне!

— Она просто дырка. Таких сотни.

— Жаль, что ни с одной тебе больше не встретиться.

Это удар ниже пояса, даже я понимаю это. Тоха ревет, закидывает руку с ножом и делает стремительный прыжок.

Отскакиваю, бью его по ноге и тут же чувствую острую боль в руке.

Ранил сука.

— Максим! — орет Лана, так и не убежавшая. Антон к ней. Блять!

Толкаю его ногой в спину, он падает на землю и почти протыкает меня, когда хочу на него сесть и выбить кулаком челюсть.

В голове шумит, сердце отсчитывает секунды, пока мы с Антоном катаемся по земле.

Я бы может и поборол его уже, но в Антоне сейчас вся злоба и ярость мира, делающая его почти неуязвимым для кулаков.

Он не боится боли. Он смеется мне в лицо, рассказывая, как Королев провел всю ночь у Ланы, а теперь подыхает возле тачки.

— Я убил его ради тебя! — кричит он мне в лицо, пытаясь вспороть мне глотку. — Я все делал ради тебя! И ее убью!

— Скорее сам сдохнешь! — шиплю в лицо, давлю со всей дури на руку. Нож вылетает из пальцев.

Всего один шанс. Всего один миг.

В моей скользкой от пота руке был нож, а теперь он в глотке у Антона. Бывший брат захлебывается в собственной крови, стекающей из раны.

Я отхожу медленно, пытаясь прийти в себя, к пониманию… Сознаю, что убил.

Убил человека.

Кто я теперь. Где теперь мое место.

Все вокруг темнеет, солнце почти озарившее город не видно сквозь туман ужаса и боли.

Поворачиваю лицо к бледнеющей Лане и она тут же летит ко мне.

— Максим, Максим! Не отключайся, будь со мной, — гладит она мои взмокшие от натуги волосы, лицо и целует. Целует. Снимает кофту, обматывает мне руку.