Далее. Все же надо не лениться и выяснить, какая могла быть связь между убийцей Лены Матвеевой и злополучной фирмой. Связь быть просто обязана.

За что же взяться сначала? Проще всего, наверное, было позвонить Полине.

— Как звали отца моего ребенка? Зачем это вам? — без всякого оттенка дружелюбия спросила та.

— Ну, понимаете, я ищу возможные связи между вами и другими женщинами с похожей историей, оказавшимися в базе данных фирмы. Любые, самые абсурдные, — объяснила ей как можно доходчивее журналистка.

— Слушайте, я не знаю, как еще вам объяснить, но я не желаю, чтобы кто-то копался в моей личной жизни. Я не желаю, чтобы беспокоили людей, со мной знакомых, и особенно человека, с которым я уже рассталась и с которым нас связывали непростые отношения. Я желаю, а точнее, требую, чтобы вы оставили меня в покое, — четким, очень напряженным голосом выговаривал ей Полина. — Вам это понятно?

— Да, — покладисто согласилась Женя. — Но …

— Никаких «но», не смейте больше сюда звонить. — И она повесила трубку.

В общем-то, этого следовало ожидать, вздохнула девушка, расстроенно глядя на телефон. Что же теперь делать?

Искать французов, похищать волосы новорожденных младенцев? Что?

Женя как-то приуныла. Она сидела, грустно глядя в окно на затянутое жемчужно-серыми облаками осеннее небо, когда тишину квартиры нарушил разливчатый, веселый трезвон.

— Это еще что? — отрываясь от созерцания небесного свода, проворчала журналистка и поплелась в прихожую.

— Кто там? — недовольно спросила она, пытаясь в глазок разглядеть непрошеного гостя, но обычный лестничный сумрак не давал ей этого сделать.

— Победитель! — громогласно возвестил из-за двери Володя, и Женька, взвизгнув от передавшейся ей веселой радости, загремела замками.

— Ну, привет, красавица! — крепко обнимая прыгнувшую ему на шею девушку, поздоровался жених. — Соскучилась?

— Очень, — немного слукавила Женя, вдыхая запах его свежего, немного резковатого одеколона.

— И правильно! — Он оторвал ее от себя, подержал секунду в вытянутых руках, чмокнул в нос, а потом поставил на пол. — А я только с самолета и сразу к тебе. С утра вынесли оправдательный приговор, и я, получив награды и поздравления, сразу же рванул к любимой женщине праздновать окончательную и безоговорочную победу. Готова праздновать?

— Всегда, — четко, по-военному вытягиваясь в струнку, отчеканила Женя.

— Здорово. Тогда накрывай на стол. Тут местные деликатесы, тут напитки. — доставая из дорожной сумки пакеты, объяснял Володя.

Но прежде чем девушка потянулась за ними, он привлек ее к себе и поцеловал долгим, очень нежным, головокружительным поцелуем. Отчего у нее по телу мгновенно разлилась томная слабость, а все на свете праздники показались пустой тратой времени. Видимо, Володя решил так же, потому что, оторвавшись от Женьки, прошептал ей в ухо:

— А ну его, этот банкет. Потом отпразднуем, — и, скинув плащ, подхватил маленькую, худенькую девушку на руки и понес в комнату.

Хорошо, что сегодня диван не застелила, подумала она, падая в подушки.

Празднование состоялось ближе к ужину, а Женькины рабочие планы пошли коту под хвост. Зато как пошли!

Батюшки, уже вторник, с тоской глядя на календарь, отметила журналистка. Сегодня ее разбудил нетерпеливый звонок Кирилла, он с простодушной настойчивостью требовал у нее материал для генетической экспертизы и задавал множество неудобных вопросов о том, как вообще идет расследование. Ответить ему Жене было нечего. Пришлось врать.

Но, если честно, пора уже взяться за ум и за дело, одернула сама себя девушка, вылезая из-под одеяла. Вон Володя уже ни свет ни заря на работу умчался, а ведь только вчера из командировки вернулся, чемодан так у нее и бросил, обещал вечером забрать.

Чем бы ей заняться? Во-первых, стоит навестить пропавшую суррогатную мать, как ее имя? Ах, да, Мария Дятлова, и попытаться дозвониться до другой девицы, про которую она вчера вечером забыла. Потом надо придумать, как раздобыть материал для генетической экспертизы. И тут Жене пришло в голову, что было бы честно сдать на анализ не только волосы малыша и Наташи, но и его нынешних родителей. Просто для чистоты эксперимента. А значит, надо просить Платона, чтобы тот у Грачева пучок волос выдернул, покрываясь краской стыда, подумала она.

Кстати, вчера вечером Платон звонил узнать, как Валере понравилось на даче и будет ли она его забирать в следующие выходные. Женька еле-еле успела с телефоном в туалет спрятаться и там заговорщицки прошептать, что разговаривать не может, завтра перезвонит. А Володе соврала, что это звонил Трупп. Какой стыд!

И девушка начала день со звонка Платону. Тот, конечно, поужасался поставленной задачей, но потом покорно согласился достать требуемое. Просто душка.

А затем объявился Трупп и сообщил, что супруги Карон потому не отвечают на звонки в Гавре, что все еще сидят в России. У них серьезные проблемы с ребенком. Более того, он продиктовал ей петербургский адрес французов и их телефон. Женя заглянула в компьютер и с кислым удивлением убедилась, что номер соответствует указанному в базе фирмы. Вот балда! Столько времени потеряла!

Ну, что ж, вот дела на сегодня и наметились. Разыскать двух мамаш и навестить французов.

— У нас во Франции запрещено суррогатное материнство. Мы думали, если ребенок родится в России, то все будет в порядке, — нервно сжимая и разжимая руки, рассказывала Клара, разумеется, по-английски, и Женя страшно радовалась, что всю жизнь усердно учила язык, а то бы пришлось нанимать переводчика.

Артур английский знал хуже, поэтому в беседе почти не участвовал, лишь изредка кивал.

— У нас все документы в порядке, вот! — протягивала Жене пакет документов с печатями и штампами Клара. — И на русском, и на французском, а нашего ребенка не пускают во Францию! Его просто не признают! — В голосе женщины слышались слезы.

Малыш Лукас, пухленький, в одном подгузнике и футболочке, сидел у нее на руках и сосал ухо резинового медвежонка. Наверное, зубки режутся, подумала девушка.

— Мы просто не знаем, что делать, — нервно качая на руках абсолютно спокойного карапуза, рассказывала пухлая, немного неряшливая Клара, совершенно не похожая на стереотипную француженку. Потому что была толстоватой, совершенно неухоженной и какой-то неопрятной.

— Артур должен работать, я работу уже потеряла. А в России все так дорого! И квартиру надо оплачивать. Все наши накопления ушли на рождение Лукаса. Что нам делать? — с нотками отчаяния обратилась она к Жене.

— Пока не знаю. Но вы абсолютно уверены, что ребенок ваш? — задала журналистка первый опасный вопрос.

— Ну, разумеется, — уверенно кивнула мадам Карон. — Мы же сделали все необходимые процедуры, оплатили медицинские анализы и видели документы.