Упоминание о Платоне и его милосердной заботе затронуло новые струны Женькиной души, и ей отчего-то стало еще противней. Ничего не говоря, она помчалась в ванную.

— В холодильнике, кроме сосисок, жрать нечего, — продолжал из-за двери промывку мозгов Валерка. — И те, наверное, Платон купил. Кошак с попугаем отощали, как два велосипеда! А дерьмо за ними кто выносит?

Женька приняла к сведению и это справедливое обвинение, и щеки ее запылали пуще прежнего.

— В квартире бардак, хорошо, что Платон пылесосил и посуду мыл, — продолжал язвительно фыркать Валерка, прогуливаясь по квартире руки в карманах.

— Чего ты пристал ко мне? У меня на работе был завал, — выходя из ванной, твердым, почти нормальным голосом проговорила девушка. — Сегодня, можно сказать, первый вечер свободный, а тут ты как снег на голову. Собирайся, сейчас поужинаем где-нибудь, а потом вместе за продуктами съездим. Завтра пельменей налепим в честь твоих каникул и Платона позовем, а то неудобно как-то, — слегка краснея, закончила она.

Валерка, глядя на нее, самодовольно усмехнулся, но так, чтобы она не заметила.

За неделю его каникул Женька окончательно оправилась. И хотя ей было по-прежнему больно вспоминать, как жестоко и цинично поступил с ней Володя, эта боль задевала скорее ее гордость и самолюбие.

Несколько утешал тот факт, что виновность Петручинского, несмотря на все Володины усилия, все же была доказана, и теперь он неизбежно предстанет перед судом. Синельников, Погодин, Якушин и Мамочкин признали свою вину полностью и безоговорочно, а Мамочкин с радостью сдал своего родственника. Сложнее обстоят дела младенцев, ставших заложниками их нечистой совести. Семья Грачевых ребенка Наталье Дудиной вернула, едва узнала, что он им не родной, и теперь Кирюша после работы с удовольствием выгуливает карапуза. Грачевы же выставили фирме «Материнство возможно» немалый счет и, по всей вероятности, деньги с мошенников стрясут. Семейство Карон, загнанное в угол французским законодательством, с ребенком также вынуждено было расстаться. Но они умудрились наладить с Полиной Егоровой дружеские отношения и принимают активное участие в судьбе малыша. Полина даже имя ему менять не стала, сказав, что Лука прекрасно звучит и по-русски, чем ужасно порадовала Клару и Артура. Пока Кароны судятся с «Материнство возможно», они часто бывают в Петербурге, а летом Полина с малышом планирует поездку во Францию.

У трех других малышей, которых смогла разыскать Женя, не все так просто. Их биологические матери и приемные родители не смогли пока прийти к мирному соглашению и ведут теперь затяжные судебные тяжбы. О Марии Дятловой Женя, как и планировала, не упомянула в передаче ни словом. Ее карапузу повезло.

Адвокат Скрябин работает и живет, как и прежде. Майор Суровцев, несколько раз встречавшийся с ним по делу Петручинского, руки ему более не подает и едва здоровается, как с человеком малознакомым.

Валерка после каникул вернулся в детский дом, но Женины родители подали заявку на его усыновление, так что мальчик в скором времени должен будет навсегда войти в Женину жизнь. И хотя жениться на ней он не сможет, зато, как и мечтал, сможет опекать ее, удерживая от ошибок в личной жизни. Платона он одобряет.

Наталья Владленовна, мать Лены Матвеевой, никому ничего не сказав, каким-то образом смогла устроиться домработницей в семью Лучинских. Семейство полюбило ее как родную, особенно привязался к ней малыш, и теперь они без нее жизни не мыслят. Ну и слава богу.

Придя окончательно в себя, Женя нанесла визит магу Лаврентию. Откуда у нее появилось настойчивое желание повидаться с ним, она и сама не знала, но в один дождливый день вдруг сорвалась из редакции и отправилась к нему, как всегда, без предупреждения.

— Евгения! — вышел ей навстречу маг, облаченный на этот раз в какой-то багряно-радужный атласный балахон. — Повзрослевшая духом и помудревшая сердцем.

— Вы считаете это поводом для иронии? — недружелюбно поинтересовалась девушка, уверенная, что комментарий мага относится к ее недавней пережитой сердечной драме.

— Я считаю это поводом для поздравлений. Приобретая духовный опыт, причем несчастливый предпочтительнее, человек поднимается на новую ступень развития. Любая наша потеря в этом мире — приобретение в ином. В высоком, истинном, духовном. Страданиями душа совершенствуется, — произнес маг мягко и поучительно.

— Неужели нельзя было заранее предупредить? — спросила Женька с укором, устраиваясь в удобном широком кресле.

— Ни в коем случае! — покачал головой маг и достал из буфета сервированный поднос. Он разлил по серебряным кубкам темное густое вино, устроился в своем привычном кресле и, взглянув непроницаемым взглядом на девушку, провозгласил: — За совершенствование духа и за путь, да будет он светлым!