Наша скоротечная битва у Блохинского пруда близ поселка Звездный была слишком незначительной, чтобы оставить след в истории. Хотя для меня столь внезапные лобовые столкновения с копателями запоминались на всю жизнь. Мои верные Хаос, Бедлам, Террор и Фатум выкосили тех зомби, что бежали первыми, и вернулись в кобуры как раз к тому моменту, когда в бой вступил перевооружившийся Ананас. Он не забыл прихватить из багажника пушку и для меня, поскольку я не мог отвлечься на перезарядку револьверов. Бросив мне МП-5 с уже вставленным, спаренным магазином, сам Панкрат вскинул точно такой же пистолет-пулемет. С их помощью было удобно вести прицельный огонь, быстро переключая внимание с одной цели на другую. Которые все равно приближались быстрее, чем мы успевали их отстреливать. И кабы не Равиндер, нам с Ананасом пришлось бы энергично пятиться, чтобы избежать рукопашной схватки с врагом.

Сингх избавил нас от необходимости отступать, оттянув на себя часть вражеских сил противника. Пенджабец напал на зомби с фланга, едва те выбрались на насыпь. Талвар – так называлась его изогнутая сабля с дисковидным навершием на рукояти, – заработал с той же скоростью и точностью, с какими он рубил копателей в Подлесном. Если не присматриваться к тому, что творилось слева от нас, то могло показаться, будто головы у зомби сами слетали с плеч. А сикх лишь указывал размашистыми жестами, какой из этих голов оторваться следующей.

– Ну, завелась наша хлеборезка! – хохотнул Ананас, не отрываясь от стрельбы. – Кажись, теперь я понял, зачем он чалму носит! Затем чтобы уши себе не отрубить, а то уж больно прытко он своею сабелькой всякий раз размахивает.

На мой взгляд, Равиндер излишне доверял нашей меткости, когда атаковал копателей в опасной близости от линии нашего огня. Чтобы не задеть его пулями, мы не стреляли в спины тем врагам, которых он к этому моменту не успел зарубить. Расчистив себе путь, я и Ананас поспешили к перевернутому квадроциклу, где еще оставалось несколько зомби, которых не отвлекла наша пальба. Они по-прежнему угрожали Ходоку, который был не в состоянии защищаться. Судя по отсутствию криков, он вообще мог быть мертв. Хотя мы, разумеется, надеялись, что везунчик-Рустам всего лишь потерял сознание или, на худой конец, отделался не смертельными травмами.

Зря надеялись. Настал тот день и час, когда везение оставило Ходока. И не временно, а уже раз и навсегда…

Расстреляв последних копателей, мы подскочили к квадроциклу и опрокинули тот в сторону. После чего поняли, что безнадежно опоздали. Рустам еще дышал, но жить ему оставалось считанные минуты. Обе лодыжки его были сломаны, что, видимо, случилось, когда его придавил перевернувшийся квадроцикл. Но это были самые незначительные его травмы. Прочие свои повреждения Ходок получил уже после – когда на него накинулись копатели. И если с переломанными ногами мы доставили бы его к мормонскому лекарю, который спас бы ему жизнь, то с разодранным горлом и животом, а также другими ранами от зубов и ногтей зомби, мы не донесли бы Ходока даже до автомобиля. Поэтому мы его туда и не понесли, а просто оставили лежать на земле. Против чего Ананас тоже не возражал. Судя по выражению его лица, он считал, что предатель еще легко отделался. И все же такой исход устраивал Панкрата больше, чем тот, которым мог завершиться наш мирный разговор с Ходоком, если бы он успел состояться.

Рустам зажимал дрожащими руками фонтанирующий кровью, разрыв на горле и поэтому до сих пор не отдал концы, а лишь продлял свою агонию. Он все еще оставался в сознании, потому что когда я склонился над ним, его глаза расширились, а губы задвигались. Он явно узнал меня и хотел мне что-то сказать, да только ничего у него не получалось. Впрочем, можно было и так догадаться, что бы я от него услышал: новые оскорбления и обвинения в том, чего я не планировал и не совершал.

– Извини, Ходок, что все так хреново обернулось. – Я беспомощно развел руками. – Поверь, но мы и правда не хотели причинять тебе зла. Я узнал у Ректора, где ты скрываешься, потому что хотел просто поговорить с тобой и все.

– Кх-хват-р-ро! – прохрипел Рустам, сумев выдавить из себя хоть что-то внятное. – Скх-хажи Рекх-хтору: я не х-хотел!.. Они скх-хазали, что ф-фылещат Т-таню, если я… кх-х-х… если… я…

– Они пообещали вылечить твою жену? – переспросил я. Не походило на то, что Ходок бредит. Больше напоминало исповедь, хотя исповедники ему достались, мягко говоря, незавидные. – Кто – они? Люди из «черной колоны»?

– «Щ-щерн… кх-холонна»! – Голова умирающего несколько раз дернулась, но, кажется, это были утвердительные кивки, а не конвульсия. – Я ф-фыполнял их-х прикх-хазы… Чтобы они ф-фылещили Т-таню… Я не могх-х по-другх-хому.

– Я тебя понял. И я передам твои слова Ректору, обещаю, – заверил я Рустама. – А теперь скажи, что именно ты делал для «черной колоны»? Ну же, сосредоточься, напрягись! Помоги напоследок своим друзьям, которых ты предал!

– Я… Ях-х-х… кх-х… кх-х… – Ходок закашлялся и закатил глаза, а изо рта у него пошла кровавая пена. Я понял, что не дождусь от него ответа, потому что смерть наконец-то прибрала бедолагу. Так оно, в общем-то, и случилось. И все же перед тем, как издать свой последний вздох, он нашел в себе силы и достаточно отчетливо произнес:

– «Щ-щерная кх-холонна»… Скх-хоро сюда… Я вызф-ф-фал ее! Бегх-хи, Кх-хват-р-ро!.. Вызф-фал… сюда… скх-хоро… она… кх-х… кх-хр-р-р…

И умолк навсегда, покинув этот мир нормальным человеком, а не монстром с изуродованными Зовом мозгами и телом.

– То, что Ходок сказал в конце… – пробасил Панкрат, окидывая окрестности мрачным взором. – Ну, про «черную колонну», которую он вызвал. Не нравится мне все это, Иваныч. Сам подумай, с чего бы вдруг ему врать перед смертью?

– Пожалуй, что так, – согласился я и, поморщившись, передернул плечами. – Вот и мне от его слов тоже стало не по себе. Давай-ка, и правда слиняем отсюда, пока здесь не объявился кто-то еще.

– А что будем делать с трупом?

– Хм… – Я посмотрел на истерзанное и залитое кровью с ног до головы тело. – А как бы ты – поборник справедливости, – с ним поступил: похоронил или отвез Ректору?

– Отвез бы его в МГУ, но награду за эту работу не брал, – рассудил Ананас. Как всегда, его решение было вполне соломоновым.

– Ну что ж, я рад, что по первому пункту у нас с тобой нет разногласий. Со спорным вторым пунктом, думаю, разберемся уже на месте, – заметил я. Логика нашего «соломона» мне импонировала. Но в подобных ситуациях я, как заинтересованная сторона, обычно руководствовался своими, более прагматичными принципами. – Впрочем, обещаю, что не стану торговаться насчет величины награды, если она нам все-таки перепадет… Ладно, обыщи мертвеца, а я пока схожу за мешком.

Как у любых уважающих себя охотников за головами, у нас имелось все необходимое для транспортировки и живых клиентов, и мертвых. Велев Равиндеру оставаться на насыпи и наблюдать за округой, я, достав из багажника пластиковый патологоанатомический мешок, спустился с ним обратно к Ананасу. И увидел, что тот, положив автомат на траву, изучает какой-то странный прибор, обнаруженный им у мертвого Ходока.