Когда я проснулась, Марк уже ушел. На диване лежал аккуратно сложенный плед, а на кухне — записка. И потрясающе вкусно пахло. Оказалось, он испек блинчики с яблоком и корицей, а сам уехал на работу. Чистота на кухне была такая, что можно было подумать, будто блинчики он пек где-то в другой комнате. В записке он извинялся, что пришлось уехать так рано: боялся опоздать, а будить меня не хотелось. В уголке листка была нарисована рожица и написано «целую». Меня слегка передернуло, потому что я сразу вспомнила вчерашний странный поцелуй. Есть мне не хотелось, а оставаться дома было просто невозможно. Я обещала Марте, что обязательно съезжу в полицию, а бровь у меня разболелась так, что срочно надо было ехать к врачу. Я оделась, взяла ключи от машины и поехала к Аптекарю. Иногда от сомнений и страхов становится так невыносимо, что хочется броситься им навстречу.

Уже в дороге я вспомнила, что обещала всегда звонить ему и сообщать о своем приезде, но решила, что поеду просто так, и пусть будет как будет. Я не думала, что он оставит меня перед закрытой дверью, и оказалась права. Я только подъехала к крыльцу, как дверь его дома уже открылась.

— Как мне отучить вас от сюрпризов, милая барышня? — Сам Аптекарь стоял на пороге в своем неизменном халате. — Но так и быть, не впустить вас я не могу, я ведь дважды успел провиниться. Входите же.

Он пропустил меня в дом, запер за мной дверь и тут же спросил:

— Что у вас с бровью? Кто налепил на ваше чудесное личико этот чудовищный пластырь?

— Добрый день, Аптекарь, — только сейчас сказала я. — У меня к вам серьезный разговор. И на всякий случай — я оставила ваш адрес моей подруге.

— На какой такой случай и какой именно подруге? — Аптекарь удивленно посмотрел на меня поверх очков. — Разве мы с вами договаривались раздавать адреса друзьям и подругам? Я ведь предупреждал вас о своем затворничестве. Так что же за «случай» заставил вас это сделать?

— Я оставила ваш адрес на тот самый случай, если вдруг у вас в доме со мной что-то случится. Я знаю, что вы на меня нацелились!

По дороге я продумала весь наш разговор. Как бы мне этого ни хотелось от этого спрятаться, но на Аптекаря указывало слишком много фактов, и повод разделаться со мной у него тоже был. И я была так напугана и так устала, что приказала себе разобраться с этим в любом случае. Адреналин гнал меня вперед, обеспечивая анестезию.

— Поскольку я ничего не понимаю, но намерен разобраться с вашими обвинениями, я попрошу вас пройти в гостиную и даже приготовлю вам чай. Что-нибудь успокоительное.

— Я не стану ничего пить в вашем доме, — отрезала я и пошла в комнату.

Аптекарь пошел за мной. Я села на свое привычное место на диване. Он сел напротив, и я рассказала ему обо всём, что случилось со мной, начиная с той самой фотографии, которая закончила свое существование в камине в этой гостиной.

— И вы считаете, что за всем этим стою я? — то ли задал вопрос, то ли констатировал Аптекарь.

— Именно так. Потому что ничего другого мне не остается. И все факты указывают на вас.

— Какие же именно, если позволите? То, что та загадочная дама в вашей спортивной секции, или как это называется, была рыжеволосой? Этот цвет — не такая уж редкость.

— И она говорила с акцентом.

— Половина работников в этом городе не из местного населения. Такие уж нынче времена.

— Рыжие волосы и акцент — это уже немало.

— Я не могу ответствовать за мою домработницу, в свободное от работы время она вольна ходить, куда ей вздумается. Но зачем бы мне самому нацеливаться на вас, как вы выразились?

— Из-за картины, разумеется. Которую вы тут прячете.

— Позвольте, но я ничего не прячу.

— Может, вы боитесь, что я сдам вас полиции. Кому захочется лишиться такого?

— Еще раз позволю себе заметить: я ничего не прячу. Мой дом открыт. Вы можете присылать сюда кого угодно, хоть тысячу полицейских — у меня есть документы на эту картину, я приобрел ее на вполне законных основаниях и заплатил немалую сумму. Чему тоже имеется соответствующее подтверждение. В документах, разумеется, указан автор полотна — человек вполне современный. Не обделенный талантами и вдохновленный работами старых мастеров. Этого тоже, кажется, никто не запрещал.

— Но у вас подлинник!

— Так попробуйте, докажите это. — Аптекарь удобнее уселся в кресле и сложил на груди руки. — А лучше попросите сделать это экспертов, которые работают в нашем знаменитом музее. Что скажут они? Ведь это уважаемые люди, и они-то уж твердо знают, что подлинник висит у них. Потому что они ведь его проверяли.

Когда он сказал про музей, у меня в голове вдруг стрелой пронеслось какое-то воспоминание. В прошлый раз я вышла отсюда через черный ход, ехала медленно, а потом меня обогнала машина… Машина! Я ее вспомнила!

— Что делал у вас директор музея? — спросила я.

— Я обожаю вас, милая барышня, — сказал Аптекарь. — За то, что вы умненькая. И я всё-таки сделаю вам чай.

— Вы мне не ответили, — стояла я на своем, понимая, что сейчас всё может открыться, и все кусочки этой странной мозаики наконец-то окажутся на своих местах.

— Несмотря на то, что я к вам весьма расположен, я не обязан держать перед вами отчет. — Аптекарь улыбнулся. — Тем более что инкогнито моих клиентов — тоже мое обязательство.

— Директор музея — ваш клиент? Вы его лечите?

— Бывший клиент, — спокойно кивнул Аптекарь. — Отпираться и говорить, что его тут не было, — с вами это не пройдет. К тому же я не люблю никого водить за нос, я за честные игры. Вы проследили за моим домом в прошлый раз и видели, как он выходил?

— Я видела его машину. Да, в прошлый раз.

— Давайте договоримся, что вы ее не видели. — Аптекарь смотрел на меня очень пристально.

— Директор музея тяжело болен? Вы вылечили его, и он расплатился с вами картиной? — Я чувствовала, что вот-вот подберусь к загадке картины.

Аптекарь промолчал. Потом встал и прошелся по комнате, остановился у окна, посмотрел на темные облака, грозившие скорым дождем, и повернулся ко мне.

— Я не знаю почему, но я позволяю вам подойти на очень близкое расстояние, — сказал он. — Обычно я так не делаю. Но вы мне нравитесь, потому что напоминаете одного очень дорогого мне человека. И меня настораживает хаос у вас в голове, а я вообще — против хаоса, я всю жизнь борюсь с ним, поэтому я не хочу, чтобы хаос продолжал управлять вами и пугать вас. Если вам станет легче, то я скажу: да, директор музея был моим клиентом. И да, совсем недавно он приезжал ко мне, потому что нам надо было еще кое-что уладить.

— Вы вылечили его за такую цену?! Он умирал?

— Вы хотите чай с мятой или с корицей?

— Больше вы ничего не скажете? Он приезжал к вам за лекарством?

— Скорее на консультацию. Боялся осложнений. Но больше я вам в самом деле ничего не скажу. И так рассказал слишком много.