Сейчас перед ним стоял малыш Пол — со стеклянными глазами, в той самой футболке, ставшей темной от крови. Он протягивал руку, желая показать или сказать нечто важное. Илон скосил взгляд: на детской ладошке белела горсть человеческих зубов. Пол немного наклонил руку, и зубы покатились, срываясь и растворяясь во мраке.

В какой-то момент Илон вдруг понял, что не может отвести от них взгляд. Хотя это были всего лишь человеческие зубы, большие и маленькие, поблескивающие, словно жемчужины. Они обладали каким-то нереальным притяжением, заставляя созерцать их падение в черную бездну сновидений.

Детская ладонь. Падающие с ее ребра зубы. И омут бескрайнего и безмолвного мрака… Это продолжалось долго, очень долго. Пока сквозь стены ночного кошмара не пробился дребезг, гул и крики.

Жестокая какофония всколыхнула и непроницаемый морок, и ее безмолвных обитателей, и самого Илона. Шквал резких звуков, словно штормовая волна, всей своей мощью обрушилась на черный берег, лежащий среди сумерек снов, чтобы смыть, уничтожить все, что стояло на ее пути.

Его почему-то обдало холодом и что-то мощно толкнуло в спину. Илон ударился об пол и только теперь понял, что проснулся. Плечо заныло, он зашипел, хотел приподняться, но над его головой просвистели пули, выбивая из стен фонтаны осколков.

Хаос оборвался столь же внезапно, как и начался. Будто по щелчку пальцев. Стало тихо. Тихо и страшно. Илону чудилось, что он по-прежнему спит. Все произошло так быстро и так неожиданно — за считанные секунды. Голова шла кругом, плечо на любое движение роптало болью.

Пули? Какие пули в Лост Арке? Откуда? — не понимал он, цепляясь за край кровати, чтобы подняться.

Система безопасности дома наглухо закрыло разбитое окно черными крыльями, отсекая и лунный, и звездный свет. Было темно, как в недавнем кошмаре. Но Илон все равно разглядел неподвижный силуэт перед ним.

— Мэй, — робко позвал он ее. — Мэй.

Илон опустился с ней рядом и осторожно коснулся щеки.

— Пожалуйста. Что же ты…

Мэй не двигалась и молчала. От тоже не шевелился и молчал, все еще надеясь, что увиденное им — всего лишь продолжение дурного сновидения. И пройдет немного времени, и из тьмы снова начнут выступать немые призраки, а малыш Пол продолжит разбрасывать чужие зубы… Тяжело билось сердце; и ноги, и руки словно утонули в липкой грязи; к глазам подступали слезы.

— Мэй, — позвал он ее снова и включил свет.

Она была мертва. Лежала лицом к нему, с широко раскрытыми глазами — безжизненными и чужими; простыня под остывающим телом стала красно-черной от крови. Настоящей Мэй — той Мэй, с ласковой и теплой улыбкой, со звонким голосом больше не было здесь… рядом с ним. Да и он сам как будто уже находился в ином месте. Оно было тихим, душным и бесцветным, точно огромная закупоренная склянка, а ее толстые стеклянные стенки делали мир снаружи мутным и нереальным.

Должно быть, его тоже убили, — подумал Илон с облегчением, потому что понял, что ничего не чувствует.

Или… не хочет чувствовать. Как мертвец. Краем глаза он видел, как на поверхности прикроватного столика, на разбросанной земле судорожно дергается котенок — зеленый с серебристыми полосками, а из его пуповины сочится тонкая струйка крови. В какой-то момент так и не родившейся питомец замер и больше не шевелился, перестав цепляться за жизнь.

Илон не знал, сколько просидел на кровати вот так — без движения и без памяти, наблюдая, как кровь перекрашивает простыню и покрывало, расползаясь по кровати огромным темным пятном. Время больше не имело значения. Ничто больше не имело значения. Даже его собственная жизнь, перемолотая в серый прах безжалостными жерновами ночных выстрелов.

Он не помнил, когда в квартире появились призраки. Трое или… четверо. Один завис напротив него и бормотал неразборчиво, брал за руки, пытался что-то объяснить, показывая свои пальцы; другой плавал по комнате, выскабливая из прошитых автоматной очередью стен смятые серебристые комочки пуль, а третий суетился у самого окна, словно дура-муха, желающая вылететь на свободу. Из разбитых кабинок санузла дугой брызгала вода, словно из замысловатого фонтана.

Один из призраков зачем-то склонился над Мэй, будто стервятник, и Илон с шипением бросился на него. Призрак успел увернуться, а другой схватил его сзади, заломил руки и, усадив рядом с кроватью, что-то впрыснул в кровь.

От укола первой пробудилась боль в выбитом плече. За ней хлынули голоса, которые он стал понимать, а следом вернулись и привычные очертания проклятого и пустого мира, где больше не было Мэй. Призраки перестали быть призраками. У них появились голубые мундиры пьюров и ясные спокойные лица.

— Что вы мне вкололи? — спросил Илон.

— У вас был шок, — ответил пьюр. — Обычное успокоительное, чтобы вы не бросались на людей, которые пытаются вам помочь.

— Хм, помочь? Вы умеете воскрешать мертвецов?

Пьюр пропустил издевку мимо ушей.

— Вы понимаете, где находитесь и что произошло?

Илон кивнул и почувствовал, как к горлу подкатила тошнота. От прикрыл ладонью рот и едва успел добежать до кухонной раковины. Кто-то осторожно положил ему руку на плечо. Илон смахнул ее, собрал из ладоней ковш и, подставив под струю ледяной воды, опрокинул его на лицо.

— Меня зовут Пинг, я буду вести ваше дело. Нам нужно забрать тело, — предупредили за спиной. — Настоятельно рекомендую не сопротивляться.

Илон ничего не ответил. Вытер мокрое лицо и медленно повернулся. Пьюр был ниже его на голову, а на мир смотрел раскосыми глазами; рука лежала на эиргане. Запах резкого парфюма, идущий от пьюра, противно щекотал ноздри.

Жаль, эирган не убивает, а лишь отбрасывает противника сжатым воздухом, — подумал Илон с сожалением.

Поверх темноволосой головы низкорослого болвана, который предусмотрительно и храбро перегородил путь из кухни, Илон увидел, как пьюры подняли Мэй, чтобы упаковать в пластиковый мешок. Спина Мэй от выстрелов превратилась в месиво; густая кровь не капала, а свешивалась тонкими багровыми ниточками.

Желудок опять прыгнул к горлу, и Илона снова вывернуло наизнанку.

— Мы скачали данные с ее корешка, — вдруг сказал Пинг. — Из того, что я видел, получается, что она спасла вам жизнь.

— Падение, — вслух подумал Илон, разглядывая дно раковины.

Его закружил вихрь событий минувшей ночи. Мрак лабиринта сновидений, вспыхивающие в нем лица мертвецов, детская ладошка, разбрасывающая зубы, словно семена, и неожиданный толчок в спину…

— Что? — не понял пьюр.

— Перед тем… так это была Мэй.

Илон вздохнул и повернулся к пьюру. Над его плечом парил блестящий и круглый, как биллиардный шар, дрон. Еще несколько черными шмелями кружились над опустевшей и темной от крови кроватью.

— Мы здесь почти закончили, — известил его пьюр. — Вам придется поехать с нами.