Укол пониже спины придал ходу, позади хохот. Я совладал с лицом, иду с прежним достоинством, смешки и остроты затихли. Глянул краем глаза – много. С одним амулетом справился бы, но остальные успеют расплющить разум, оставят идиотом пускать слюни.

Коридор ведёт в обширный подвал, на полу светлый песок в подозрительных пятнах, своды из когда-то белого, теперь в жирной копоти камня. На квадратных колоннах чадят по четыре факела, под потолком едкое марево. В уши лезет гомон, крик и рык. Решётки делят подвал на камеры, оставляя центральный проход к наклонному подъёму, тот уводит куда-то этажом выше. В другом конце прохода площадка, возвышение чистое от песка, камень пола в белых неглубоких бороздах, как рисовали мелом. Десяток высоких медных пиларов выстроились в круг, на вершинах кристаллы с кулак деревенского драчуна. Меня с опаской, но настойчиво и грубо втолкнули меж колонн. Вельможа тут как тут, тянет из кармашка куртки цепочку, на ней крошечный талисман. Приложил к одной из колонн, кристаллы нехотя вспыхнули, сперва прозрачные, наливаются от центра молочной мутью.

Магию амулетов отрезало. Делаю шаг к колонне, другой. Внутри растёт ленивый протест – зачем? Этакое утреннее чувство, когда уже надо вставать, но не хочется, ещё чуток, потом, попозже. Третий шаг не удалось завершить, я застыл в воздухе, нелепо посреди движения. Запоздалая мысль сквозь вату безразличия: «Такая магия совершенно незнакома!» Я дёрнулся обратно, отпустило неожиданно легко, сел, скрестив ноги, на равном расстоянии от пиларов.

– Так-то, магик! – довольно буркнул вельможа. – Жди своей участи!

– А поесть дадут? – невинно заметил я. Живот бурчит настойчиво. – Смертникам полагается последний ужин!

Камень лица вельможи поморщился, гранитными своими складками, нос шумно втянул в себя.

– На, поешь!

Децимарии жирно заржали, но по властному жесту стражи затопали прочь, забегая вперёд и семеня вослед вельможе.

Я огляделся: в клетках кто только не сидит! Звероватые варвары с границы пустынь, одеты в лохматые белые шкуры горных троллей. В соседней клетке тролли из тех самых, горных, чешут космы, смотрят сперва недоуменно, затем с яростью на одежды варваров. В иных клетках великаны, просто разбойники, даже черноволосая гарпия, прячет острые груди под драными маховыми перьями рук. Клетку рядом полностью занимает стоведёрная бочка, над краем на миг показалось смазливое личико ихтиона. Существо выпрыгнуло из воды, делая сальто назад, и по колыханию холмиков понятно, что никакой это не ихтион, а целая ихтионка. Чешуйчатая нога плямкнула по воде, радуга брызг окатила песок, набухли мокрым горошины. Пахнет тиной и селёдкой.

– Эй! В бочке! Что они хотят поделать с ихтионом, будешь плеваться на арене?

Личико всплыло над дубовым краем вновь, внешние непрозрачные веки недоуменно похлопали – да-да, я здесь случайно.

– Виллейн! – прорезался тонкий крик, я пригляделся к дальней стороне. В крике редкая для мрачного подвала радость.

– Я знал, знал, ты нас не бросишь!!!

Эритор счастливо обернулся к Джетсету:

– Я говорил, что теперь скажешь?!

– Скажу, что мелкинд дурак, раз попался! – прокричал Джетсет в ответ, вставая. Подошёл к прутьям, машет приветливо – надо же! Плечо движется свободно.

– Сэр Джетсет, смотрю, вы поправились. От предков вам единственное осталось – здоровое тело. Заживает как на собаке!

Здесь, в подвале, принц и глазом не моргнул на «сэр».

– Да, мне повезло. А ты, колдун, как здесь очутился? По великой глупости, конечно?

– Скажу, что я во всём уступаю вам! – прокричал я.

Эритор весело скачет, как пёсик. Я повернулся спиной, пытаюсь сосредоточиться на странных пиларах.

Кристаллы фальшивка. Удалось понять сразу, светятся, да, но не в них основная магия. Спасибо Фитцу, учил на совесть, хоть и для своих нужд. Может, и правда в преемники готовил, а я напортачил? Мысли легко свернули на сладкое, представилось: сижу в величественном кресле, в центре моей – теперь моей – колдовской башни. Передо мной в ряд вытянулись Тевиэль с Гатареном, головы виновато опущены, эльф тычком понуждает подельника ступить вперёд, жестами и гримасами на лице показывает – это он виноват, как с ним намаялся уже! Стоит и Хольстер, в крупных ладонях какой-то пергамент, королевского размера печать придаёт официальный и тревожный вид. Хольстер, как всегда, вышел сухим из воды и вот уже служит новому хозяину. Аристократически морщит нос и избегает смотреть направо, оттуда тянет гнилью, там Роуди. Мясо ног изъедено местами до белого, жёлтые кости рук в маленьких дырочках, как иголками натыкали, обрывки жил тянутся к запястью. Пальцы неловко и слабо сжимают секиру, а в пустых провалах глаз сияние сапфира. Я вздрогнул, погнал дурное наваждение прочь.

Надо работать.

Вдруг вспомнились нудные занятия, когда Фитц раз за разом вбивал в упрямые головы азы магии, так, чтоб от зубов отлетало. А на вопросы ответствовал: научись сперва простому, покори малую вершину. Я злобствовал тогда, чуя – не доверяют, держат за дурачка и поодаль от действительно важных и сокровенных знаний. Но теперь почти благодарен, могу без толики собственной магии разобраться в сложных артефактах вроде колонн.

Сейчас как распутаю тут всё!

Рилайна, где же Рилайна? Объятия роскошных бёдер, чувственные губы. Брови, такие длинные, что как одна, передают изящным изгибом малейший оттенок чувств.

Пилары. Пора начинать разбираться.

Накручено, наверчено, запутаться проще, чем разобраться. Пилары разные, я чую сродство одного с троллями, другого с великанами. Досталась колонна и гарпии. Хм, значит, должна быть и на мелкинда! Я перепробовал все, но не откликнулась ни одна. Тьфу, неуважение, даже колонны особой не поставили! Тогда что не даёт выйти? Непонятно. Наверное, специализация не для оков, для чего-то иного. Встать бы да просто уйти из-под этих пиларов, ведь ничего не держит!

Я зевнул. Чего я хотел-то? А, ладно!

Монстры, люди и прочие существа затихли, по подвалу ползёт напряжённый страх. В тишине слышны крики сверху, буханье далёких барабанов. В конце коридора-пандуса открылись врата, со свежей струёй воздуха долетел рёв труб, но вопли зрителей громче. С боковых дверей, через одну привели и меня, хлынули отряды стражи в чёрном. Клетку с троллями открыли, важный на вид децимарий воздел амулет. Волны сияния пали зелёными мертвенными лучами, один обитатель клетки покорно протопал на выход, дальше по пандусу, остальные скулят, пришиблены магией. Давешний вельможа лениво идёт вдоль клеток, заключённые жмутся к дальним стенам, отводят взгляд. Прошёл и мимо меня, на ходу бросил:

– Нет, колдунишка, ты отправишься на закуску. Ну, может, не на самый десерт, но попозже, попозже!

Вельможа отвернулся к разбойникам. По жесту длани сорвались на бег два децимария.

– Этих!

Децимарии отворили клетку, пятеро разбойников покорно выходят гуськом. Шестой забился в угол, пополз на коленях, на вид – деревенский мужик средних лет, усы печально обвисли по уголкам губ.