litbaza книги онлайнИсторическая прозаВойна глазами фронтовика. События и оценка - Илья Либерман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 74
Перейти на страницу:

Германское командование широко применяло так называемую тактику «танковых клиньев». Оно обычно сосредотачивало на узком участке фронта крупные силы танков и наносили удары по стыкам и флангам наших войск. Немецкий генералитет стремился применять в операциях свой обычный, переходящий в шаблон прием: действуя двумя фланговыми ударными группировками, окружать целиком группировку противника или одну из его частей «клиньями», а затем откалывать и уничтожать их поодиночке. При этом первоначальное окружение обычно осуществлялось моторизованными войсками (так называемое «танковое окружение»), а затем противник стремился его закрепить идущими вслед пехотными дивизиями («пехотное окружение»).

Соображения об основах развертывания вооруженных сил и план обороны нашей страны на западе, предусматривающий равномерное построение войск первого эшелона, был ошибочным. В начале войны это привело к тому, что соединения вступали в сражение последовательно, поочередно, и получалось, что противник имел возможность вести уничтожение соединений по частям.

Винить в ошибках только Сталина неправомерно. Как правильно оценивал его действия Г.К. Жуков, ответственность с ним должны делить и его ближайшее окружение: Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия, Каганович, Буденный. Лежит она и на целом ряде других людей в партии и правительстве, а также на военных.

И все же следует подчеркнуть очевидное: главная ответственность за просчеты лежала на Сталине, занимавшем особое место в руководстве государством.

Заметное место в составе ошибок занимает низкий уровень боевой подготовки и неспособность советской промышленности снабдить в достаточном количестве Красную Армию современным вооружением. В частности, последнее относилось к отсталости танковой промышленности, производству автоматов, что поставило советскую пехоту в крайне невыгодное положение. Хотя первые специальные противотанковые ружья были изготовлены в России в 1940–1941 гг., к началу войны армия их еще не получила. Не хватало автомашин, и значительную часть орудий приходилось передвигать на лошадях или совершенно не приспособленными для этого сельскохозяйственными тракторами.

Стратегическое преимущество давало немцам применение специализированных самолетов «Ю-87» — пикирующего бомбардировщика с неубирающимся шасси, который нес 500-килограммовую бомбу, разработанного для нанесения точечных ударов по полевым позициям противника. Несмотря на то, что он имел скорость всего 395 км в час, люфтваффе (военно-воздушные силы вермахта) быстро завоевали превосходство в воздухе, так как его поддерживал отличный истребитель «Me-109».

«Ю-87» выполнял функции дальнобойной артиллерии и был достаточно эффективен. Этот самолет наводил ужас на наших солдат благодаря точности бомбометания и еще потому, что немецкие пилоты снабжали «Ю-87» обычным свистком, который во время пикирования издавал пронзительный визг.

Когда германские танки прорывали вражеские линии, для огневой поддержки они могли использовать и свою собственную артиллерию, и пикировщики. Это стало новым способом получения оперативно-тактического преимущества.

Советское главное командование не видело необходимости в создании подобного самолета и сосредоточилось главным образом на бомбардировке по площадям, что оказалось на поле боя гораздо менее эффективным, чем точечные удары.

В Германии 12 октября 1934 г. была завершена разработка схемы организации танковых дивизий. Они должны были состоять из двух танковых полков, полка мотопехоты, батальона мотоциклистов, разведывательного батальона, артиллерийского полка, батальона истребителей танков, инженерной части тыловых и вспомогательных частей. Это позволяло не только осуществлять прорыв обороны противника, но и развивать ее вглубь. Отрываясь от основной массы своих войск на сотни километров, танковое соединение становилось в значительной мере автономным и самодостаточным. Это позволяло ему вести бой с резервами противника, захватывать важные пункты в тылу самостоятельно, не ожидая подхода пехотных дивизий и сопровождающих их полков артиллерии.

Взорванный мост на своем пути танковая дивизия могла восстановить с помощью моторизованного понтонного батальона или даже сборного металлического моста. Саперные части дивизии могли снять минные поля, разрушить заграждения. Артиллерия позволяла на равных вести артиллерийскую дуэль с встретившимися на пути резервами противника. Наконец, пехота могла помочь удерживать захваченные в глубине обороны позиции, препятствуя отходу окружаемых частей или подготавливая плацдарм для дальнейшего наступления. Основной отличительной особенностью пехотных дивизий было практически повсеместное использование гужевой тяги. По штату она насчитывала 6000 лошадей. Моторизованными частями в дивизии были только противотанковый дивизион, саперы и разведывательный батальон. В некоторых дивизиях так называемой первой волны в таком батальоне имелся взвод бронеавтомобилей. Однако те десятки и сотни километров, что легко покрывали танки и пехота на автомашинах, пехотинцы были вынуждены преодолевать пешими маршами.

Большая часть группы армий «Центр», после тяжелых боев с окруженными в Белостокском выступе советскими армиями, вынуждена была форсированными маршами догонять вырвавшихся далеко вперед танкистов.

В мемуарах командира девятого армейского корпуса Германа Гейзера «От Буга до Кавказа» (М: Издательство «Транзиткнига», 2004) написано: «К 24 июля 9 корпус преодолел 700 километров — почти две трети расстояния до Москвы. Это означало, что всего мы прошли от 800 до 1000 километров за 33 дня, в среднем около 30 километров в день. И все это с боями, по русским дорогам и при русской жаре!»

На практике при равном соотношении сил в первые годы войны советские войска еще значительно уступали противнику в умении воевать и имели ограниченную военную подготовку.

Не отвечала современным требованиям система обучения офицеров и солдат.

«Большой вред воспитанию советского народа в духе преодоления трудностей возможной войны, — говорится в “Истории войны”, — нанесли настроения легкой победы над врагом, распространявшиеся накануне войны (например, фильм “Если завтра война” и др.)».

Совершенно по-другому происходило за Бугом. Здесь с середины 1940 г. были построены классные шоссейные дороги, в том числе автострады, железные дороги и широкая сеть аэродромов.

В конце апреля 1970 г. маршал Жуков согласился дать интервью для газеты «Комсомольская правда». Вопросы задавал В. Песков.

«Вопрос: Георгий Константинович, всякий раз, вспоминая войну, мы неизбежно возвращаемся к ее началу. Вы были начальником Генерального штаба, что вы знали о приближении войны? Каким для вас было утро 22 июня?

Жуков: О подготовке Германии к войне с нами сложилось довольно много сведений. Разумеется, обо всем этом докладывалось Сталину, но он относился к этим сведениям с преувеличенной осторожностью.

21 июня мне позвонили из Киевского округа: “К пограничникам явился перебежчик — немецкий фельдфебель. Он утверждает, что немецкие войска выходят на исходные позиции для наступления и что война начнется утром 22 июня”. Мы с маршалом Тимошенко и генерал-лейтенантом Ватутиным немедленно поехали к Сталину с целью убедить его в необходимости приведения войск в боевую готовность. Он был озабочен: А может, перебежчика нам подбросили, чтобы спровоцировать столкновение?

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?