– Апельсин или мандарин? – спросила я, когда Дарен отошел от меня за барную стойку. Я смотрела на него, пытаясь по глазам прочитать его дальнейшие намерения.

– Не угадала, Джи. Яблочный.

Тогда я изумилась его неожиданному решению.

– Для разнообразия?

Он поставил передо мной напиток и вставил в него трубочку. Его глаза внимательно изучали мою реакцию и улыбались. Я научилась различать эмоции Дарена, так что у него мало что получалось скрыть от меня.

– Он стимулирует устойчивость к стрессам.

– Хороший намек на мою прекрасную стрессоустойчивость.

Мы вместе посмеялись. Я не восприняла его слова как укол. Наоборот, эти разговоры про мою психику уже тогда стали Всемирным приколом.

Отпив немного, я получила невероятное наслаждение. У Дарена вышло удивить меня своими кулинарными способностями. Яблочный сок он выжал очень даже хорошо.

– Мне нравится, – сделала я комплимент его коктейлю. – Что у тебя нового? Рассказывай.

Дарен сел напротив меня, и мой взгляд упал на ссадину на его запястье. Снова футбол. Мне было так больно смотреть на все его травмы и болячки, которые он получал.

– На выходных мы играем с «Голодными волками», боремся за выход в полуфинал, – практически прорычал он. Голос Дарена, когда он говорил о чем-то очень волнительном, всегда становился грубым. Футбол был неотъемлемой частью его жизни. И к ней нужно было привыкнуть.

– Значит, я рисую новый плакат, – подмигнула я ему.

Он коснулся моей ладони и переплел свои пальцы с моими, вновь засияв.

– Да, не забудь в углу нарисовать грустного волка. Они точно проиграют.

Я всмотрелась в серые глаза Дарена, излучавшие теплоту. Эти желтые шторы невероятно с ними сочетались. Когда он находился на фоне них, я не могла отвести взгляд.

Каждая мелочь имела значение, когда она касалась близкого мне человека.

– И еще, Джи, не могу больше скрывать. – Он сильнее сжал мою ладонь, уголки его губ задрожали и немного приподнялись. – Пришли результаты городского конкурса.

Я ахнула на весь дом и подпрыгнула на месте, тут же замерев в ожидании. Руки тряслись. Он замолчал на самом интересном моменте, интригуя.

– Конкурс художественных работ? Акварелью? – Я хотела убедиться в том, что мои мысли не спутались.

Дарен кивнул.

– Первое место.

Комната заполнилась моим криком. Я вскочила с места, чтобы поцеловать Дарена в щеку и от всей души поздравить. Он достоин был всех этих призов.

– Спасибо. – Дарен вновь беззаботно обнял меня. Эта победа была важна для него. И я ощущала это.

Мы побеседовали еще несколько минут, после чего он поинтересовался мной. Я остановилась, чтобы вдохнуть, и замолчала. Мне больше не хотелось показывать ему работу, ради которой я к нему и пришла. Время было неподходящим, я должна была просто порадоваться за друга. Я подумала, что еще успею написать более достойную картину, перед которой эта померкнет. Я еще не поднялась на уровень Дарена, а значит, нужно больше трудиться. Сердце почему-то сжалось. Я пересиливала себя, и все это было ради него. Он поддерживал меня, и мне следовало благодарить его поступками в ответ.

– Что нового? – повторила я его вопрос. – На днях читала «Ночь в Лиссабоне».

Я растерялась, но Дарен, стараясь замять неловкость, подхватил предложенную мной тему и сделал все, чтобы я почувствовала себя комфортно.

А рисунок остался в рюкзаке. Спустя пару часов он оказался в сугробе, размок и позже исчез с лица земли.

– Джит? Планета вызывает Джитту! – Аддерли переходит на крик, и я отхожу от воспоминаний.

И вновь имя «Джитта» доводит меня до предельного раздражения.

– Просто задумалась, – отвечаю я и выпрямляюсь.

– Видимо, тот человек значит многое в