– Интересно было бы посмотреть на твою сторону, скрытую от наших глаз, Джи. Откройся нам всем наконец!

Я замечаю, что речь Эванса немного несвязная и с определенным посылом – задеть. Теперь я отчетливо осознаю его намерения.

– Ты пьян? – спрашиваю я, больше не в силах сдерживаться. – Или что с тобой происходит, Маккой? Ты не вел себя так раньше.

Я слышу отдаляющиеся шаги Аддерли. Она решила оставить нас наедине, почувствовав, что мне с Маккоем предстоит серьезно поговорить. Диалог набирает обороты, и еще тяжелее становится от маски Эванса, которую он вдруг решил нацепить.

– Я не пьян. И если я один раз напился, не нужно мне припоминать это при каждой встрече.

Я чувствую, как он отдаляется от меня, на мгновение останавливаюсь и осматриваюсь. Все выглядит как всегда, но что-то явно произошло с этим миром, раз Эванс позволяет себе вести себя так грубо.

– Я не собиралась об этом вспоминать, – выпаливаю я, а потом уверенно продолжаю: – По-моему, это ты начал подстегивать меня. Я не серая мышка, Эванс. И умею развлекаться. У каждого свои интересы.

– Ну да. И подругу нашла себе под стать. – Маккой язвит. – Фрика.

Я вздрагиваю, а на лице Эванса нет ни следа грусти или сожаления за сказанное. Дыхание спирает из-за боли, разливающейся по груди. Я делаю тяжелый вдох. Ни одна слезинка не упадет с моего лица сейчас, ни за что. Я сдерживаю эмоции и пытаюсь оставаться хладнокровной, хотя в душе все пылает. И пламя, охватившее меня, точно не потухнет. Кто сказал, что мне можно причинять боль? Я не боксерская груша, чтобы окружающие избивали меня.

– Ты зашел слишком далеко, – с трудом выговариваю я, сглатывая ком. – Беги вслед за Филиппом! Вон из лагеря.

Как так случилось, что за несколько минут мы превратились во врагов? До сих пор не могу поверить в то, что эта беседа происходит наяву.

– Отлично! Уже бегу.

Детская глупость говорит за Эванса. Он точно пожалеет. Совесть не заставит себя долго ждать. Маккой будет мучаться из-за этого поступка.

– Потрясающе! – Я взмахиваю руками и ухожу.

Двигаюсь в сторону пляжа так быстро, как только хватает сил. Во мне бушует злость. Маккой позволил себе слишком многое. Странно, что до этого момента он не проявлял по отношению ко мне такой сильной агрессии. По крайней мере, я не замечала. Что произошло с ним сейчас – непонятно. Надеюсь, Эванс просто перегрелся на солнце и позже, переосмыслив ситуацию, придет с извинениями.

От злости я отшвыриваю ногой небольшой булыжник в сторону. Разочарование бьет через край. В какой-то степени я даже потерялась. Все ведь шло хорошо! Стоит только вспомнить наши объятия с Эвансом перед отъездом. Мы же искренне не хотели друг друга отпускать. Так почему дружба, едва начавшись, тут же рухнула?

Я снимаю кеды и оставляю их под деревом, а сама ступаю на горячий песок. Он приятно ласкает кожу, и я жмурюсь от наслаждения, получая достаточный заряд тепла, чтобы успокоиться.

На пляже уже собрались подростки. Вспоминая о встрече с Лэйном, я неспешно бросаю взгляд на время. У меня есть несколько минут в запасе перед тем, как он придет. Сегодня должно произойти что-то по-настоящему интересное: встреча с моими одногруппниками по лагерю и Кеннетом. Любопытно, как мы все поладим и как Лэйн будет вести себя в обществе. Одно дело, когда мы наедине, а другое – на людях.

Быть может, он сохранит свою «атмосферность» только для меня и ночи. А может, поразит своей искренностью всех. Для меня вообще одной из главнейших черт в людях является атмосфера, которую они несут с собой. Я верю, что каждый человек обладает неповторимым содержанием: особенными привычками, изюминками, взглядами. Обычно до них невозможно добраться, если наблюдать только за внешними проявлениями, например за фотографиями в соцсетях. А вот если увидеть человека вживую или хотя бы посмотреть кучу его видео, где он ведет себя открыто, искренне, тогда и проявляется его суть, его атмосфера. Она пробирается сквозь множество образов и бьет в самое сердце.

Не все поймут мое мышление, это сложно понять. И все же я отступаю от привычки и стараюсь докопаться до этой самой атмосферы.

– Эй! – Лэйн появляется из ниоткуда. – Я поражен.

– Что такое? – Я косым взглядом смотрю на Кеннета.

– Ты не опоздала.

Лэйн держит в руках сложенный пляжный зонт. Он опускает голову и ставит его на песок, стараясь закрепить на месте наше спасение от жары. Я слежу за его действиями. Замечаю крепкие мышцы на его руках, и мне становится немного неловко. Кеннет в своей майке выглядит еще взрослее, а его тело куда мускулистее, чем я представляла. В нашу первую встречу я и подумать не могла, что за толстовкой скрываются такие выделяющиеся черты.

Щеки горят. В этот неподходящий момент меня вдруг охватывает странный трепет.

Когда у Лэйна получается закрепить зонт, он отряхивает руки от песка и поднимает на меня серьезный взгляд. Мне кажется, что в его глазах собралась какая-то неуверенность. Я окончательно теряюсь в мыслях и думаю, что надо попробовать жить как говорит сердце. Иначе я забреду на тропу, на которую не должна ступать моя нога.

– А где остальные? Почему еще не пришли? – Я все еще чувствую жар, исходящий от моих пылающих щек.

Кеннет делает медленный разворот на триста шестьдесят градусов. Он, видимо, ищет взглядом остальных.

– Я назначил встречу на пятнадцать минут позже из расчета, что ты опоздаешь, – признается он.

Я смеюсь и толкаю его в плечо.

– Не стоило.

– А. – Лэйн слегка чешет голову в раздумьях. – Толстовку не взял. Надеюсь, тебе не пригодится, мерзлячка.

Я чувствую исходящую от него теплоту. То ли жара так влияет на Кеннета, то ли у него просто хорошее настроение, и он готов делиться позитивом, дарить миру хорошие эмоции. Как мне сейчас.

– А я забыла прихватить плед, – отвечаю я Кеннету.

– Зачем он? Жара.

– Тебя надо было им накрыть. А то ты как светлячок, порхаешь только в темноте.

– На что ты намекаешь, Джитта?

Джитта. Я замираю. Чувствую, как кровь пульсирует в висках. Хочу понять свои ощущения. Неприязни нет. Отвращения тоже.

– Тебе понравилось сейчас, да, Джитта? – повторяет он мое имя.

Я дарю Кеннету улыбку, которую он заслуживает. Она должна согреть его. Она должна помочь ему набрести на свет.

– Не отрицаю. – Я игриво подмигиваю и смущаюсь.

– Я говорил, что все проходит.

Идеальный момент рушится в секунду из-за чьего-то крика. Я поворачиваю голову.

К нам подбегает Ванесса, запыхавшаяся, взволнованная. Ее волосы выбились из хвоста,