Поймав мое любопытство, Клодери уселась на пол, вытянув худенькие ножки.

– Я не общаюсь с людьми. Ты мой первый гость, – она волнительно перебирала соцветия на своем платьице, – Мне нравится общаться только с растениями.

– Это немного странно, не находишь?

– Ничуть. Моя душа, как и духи моих предков, принадлежит к ордену друидов. Наша магия творится при помощи природных стихий – воды, огня, воздуха, земли, солнца, звезд и считается одной из самых сильных. Лес питает меня силой, любит и защищает меня.

– Так ты, выходит, многое умеешь?

– Еще нет. Друиды передавали свои знания из уст в уста, от отца к сыну, и никогда не использовали письменность. Они не оставили потомкам ни книг, ни свитков. Со временем традиции забылись, остались только поверья. Иногда я возвращаюсь в прошлое, чтобы подсмотреть какие-то обряды, но чаще всего мне подсказывают деревья. Растения умнее людей и никогда не причиняют боль, – заключила она.

Я усмехнулся:

– На счет боли ты права, но чем же они умнее?

– Оттого и умнее! – сказала лесная девушка, – Они сплочены! Они не делят сообщество на низших и высших, а живут в гармонии!

– Тем не менее, они проще людей и находятся ниже нас в иерархии, – напомнил я.

– А я бы сказала, что они выпадают из нее! Образуя свой собственный мир, без всяких мерил, слоев и ступеней!

Я решил с ней не спорить, чтобы ненароком не обидеть. Ее ревностное отношение к растительному царству по-своему трогательно и заслуживает уважения. Я миролюбиво улыбнулся, и она расслабилась.

– Когда растение чувствует мое отношение, оно отвечает, тянется ко мне. Цветы распускаются, трава разрастается так густо, а деревья стремятся выше! Полная взаимность и любовь. Люди так не умеют.

– Давно ты здесь живешь? – спросил я, разглядывая ее жилище.

– Странный вопрос! – хихикнула она, – Давно ли… Здесь за временем не слишком уследишь! Но мне хочется быть среди леса всегда и больше ничего не нужно. Здесь я обрела счастье и покой! Здесь все могут обрести счастье, а ты почему-то грустишь…

Она говорила так загадочно, словно знала какой-то секрет, неведомый больше никому.

– Но я не стану спрашивать, что тебя так печалит, – добавила Клодери, – Скажу лишь, что когда мне становится грустно, я стараюсь поменять угол зрения. И всегда нахожу дополнительный смысл.

– А почему грустишь ты? Только что же сказала, что счастлива, – подловил ее я и тут же пожалел об этом.

Лесная девушка опустила голову и предалась каким-то переживаниям, не собираясь ими делиться. В ее огромных глазах заблестели слезы.

– Я узнал, что рожден тьмой и скоро стану архантом, – выпалил я, словно исповедуясь.

Клодери снова посмотрела на меня:

– Однажды я пролетала над выжженной землей и заметила среди черных углей яркое пятно, – сказала она, – Это был крохотный зеленый росток. Он проснулся посреди безжизненной земли, и казалось, что у него нет ни единого шанса. Но каким-то образом росток нашел силы пробиться через холод и мрак, нашел силы стремиться вверх! Я часто его навещала. На моих глазах крохотное растение превращалось в высокое могучее дерево. Его корни простирались глубоко и далеко, давая рождение новым деревьям. Подобно фениксу, возрождающемуся из пепла, природа победила смерть.

– Да, но причем здесь я?

Девушка удивленно распахнула глаза.

– Какая разница, каково твое происхождение и что тебе предвещают, если в каждого из нас вложили свободу выбора? – звонко ответила она, – Задумайся, ведь ты – такой же росток! Даже если тебя породила тьма, даже если она окружила со всех сторон… ты все еще можешь стремиться к свету!

Радуешься ты или печалишься –

истина отстранена и спокойна.

Если человек боится глупости и ненавидит глупость – он глуп. Если человек считает, что он прав – он не прав. Если человек боится совершить ошибку – он ее совершает. А чтобы перестать совершать ошибки, нужно научиться признавать их, мучиться угрызениями совести, страдать, испытывать вину. И в конце концов смертельно устать ошибаться.

Я смотрел, как горит моя хижина, а вместе с ней и все мои картины. Было здорово жить здесь, в глубине леса, но я больше не планировал сюда возвращаться. Я оставляю этот жизненный этап со всеми его ошибками позади. Настало время прочувствовать свободу, пока не поздно.

Хижина догорела и пепел развеялся над водной гладью. Все происходило настолько стремительно, насколько было мне нужно, и спустя полчаса ничто не указывало на то, что когда-то здесь жил человек.

Исчез и дом, и лодка, и аккуратные кустарники, высаженные вокруг них. Земля очистилась от лишнего материала, представ только диким лесом сразу за кромкой мокрого оранжевого песка.

Я присел на берегу реки, чтобы решить, куда стоит двигаться дальше. Вокруг меня простиралась бескрайняя Вселенная, но у меня нет планов ни на один из предложенных ею миров. Я понятия не имел, что делать дальше и откуда черпать энергию для существования в Эйдоре. Боялся новых ошибок, боялся угодить по глупости в очередную ловушку. Уж глупости мне точно не занимать.

Теперь у меня нет родного уголка, где можно было бы спрятаться от этого огромного мира, от враждебных существ, обитающих поблизости. Я свободен настолько, что даже слишком. И когда я смотрел в небеса, понимая сколько там планет, это ставило в еще больший тупик.

Мою беспомощность можно было бы даже потрогать – настолько я казался растерянным. Я словно повис в пустоте, без прошлого, без будущего. Только настоящее, в котором нет ничего важного.

Треск веток и шелест листвы прервал мои раздумья и заставил обернуться. Ко мне снова пришла та странная девушка с глазами цвета чистой воды. Ничто не выдавало ее эмоций. Она миролюбиво поприветствовала и села рядом, подобрав под себя ноги.

– Луксиана, – тихо сказала она, – Мое имя.

Вспомнила, значит.

– Знаю, что помешала твоему священному одиночеству, уж прости. Но мне очень важно хотя бы еще раз тебя увидеть.

– Почему?

– Прокрутила в голове тысячу монологов, но сейчас сижу рядом и понимаю, что все пойдет иначе. Это сложно объяснить и еще сложнее понять, – она покачала головой, заправив за ухо прядь непослушных волос.

Что-то терзало ее изнутри, но меньше всего сейчас хотелось выслушивать о чужих проблемах, или пытаться их решить. То, что для нее имеет величайшее значение, мне абсолютно безынтересно.

– Зачем ты преследуешь меня? – спросил я.

– Чтобы объясниться, мне придется начать издалека. Ты должен узнать, что я чувствовала до нашей случайной встречи. Только тогда ты, возможно, поймешь, кем стал для меня. Но выслушай до конца, ладно? – вежливо попросила она.