– Где он? – спросила Гита, когда Салони притащила ее на кухню, с грустной иронией заметив, что сегодня это самое пустое место в доме. Гита, хоть и была ошеломлена ее заявлением про Рамеша, не могла не заметить в углу огромный синий холодильник.

– Ну, точный адрес я, конечно, не могу назвать, но… – Когда Гита вздохнула, Салони продолжила чуть громче: – Но я знаю, как его найти.

– Как?

– Окей. Короче, ты же в курсе, что муж Прити пристрастился к тин-патти[88] и зачастил в Кохру, но поскольку он просаживал там все деньги, она это дело пресекла?

Гита удивленно округлила глаза:

– Нет. Откуда мне об этом знать?

– Ладно, не важно, – фыркнула Салони. – Короче, Даршан пускал деньги в трубу, и Прити перекрыла ему кислород. Она крепко держит мужа за причинное место с того самого дня, как застала его на свадьбе Равала, когда он забивал косяк ни за что не догадаешься с кем!

– С Рамешем?

Салони окатила Гиту волной презрения:

– Нет! С какой стати Рамеш, по-твоему, решил бы внезапно появиться на свадьбе Равала, чтобы забить косяк с Даршаном? Подключи мозги хоть ненадолго. Даршан удолбался на пару с Сонни, сыном Прии! То есть каким же мудаком надо быть, чтобы фигачить траву с ребенком, а? Парню шестнадцать, это его племянник! Он тогда словил адский глюк – ему примерещился пандит-джи[89], который сказал, что следующую тысячу жизней он проведет в облике черной вдовы, паука, и не самки, а самца, что, как ты понимаешь, никак нельзя назвать завидной перспективой, потому что…

– Это у Сонни был глюк? – перебила Гита.

– Нет, дубина, у Даршана, у того самого Даршана, у которого и так карма загублена, ну, ты понимаешь, из-за всей той… – Салони изобразила, как брызги летят ей в лицо, – байды с кислотой. В общем, с тех пор Даршан думает только о праяшчитте[90], всячески пытается загладить вину, вылизывает Прити пятки и пылинки с нее сдувает. А после того как они с Сонни косячком баловались, там еще и чаккар случился с одной из младших дочек миссис Амин, и тогда уж близняшки совсем рассвирипели. Но я, честно говоря, даже не удивилась – та девчонка и раньше за ним увивалась.

– За Даршаном?! – ужаснулась Гита.

– Нет, Гита! Ты спятила? За Сонни, конечно!

– О… А тогда при чем тут…

– Сейчас объясню. Боги! Нормально же рассказываю, Гита. Ты никогда не ценила хорошие истории. Короче, Даршан так впечатлился откровением – или назови это как хочешь – о том, что он тысячу раз станет обедом для самки черной вдовы, что с тех пор бросался выполнять любой каприз Прити. А Прити решила, что ей и самой надо бы попробовать сразиться в тин-патти. Зачем ей понадобилось играть в карты? Понятия не имею. Но она всегда была азартной. Прия не сможет сблефовать, даже если на кону будет ее жизнь, а вот Прити… Прити скажет тебе, что небо зеленое, и ты поверишь.

– При чем тут…

– Уже перехожу к главному. Боги! В Кохре за карточным столом собираются только мужчины, но Даршан что-то там намутил и взял Прити с собой. Короче говоря…

– Да ладно? – хмыкнула Гита. – Короче?

Салони сердито на нее зыркнула:

– Короче говоря, ты никогда не поверишь, кто там у них завсегдатай на таких играх!

– Рамеш!

– Чего? Нет. С какой стати… с чего ты… Короче, просто нет, и всё, Гита. Нет. – Презрительное выражение на лице Салони сменилось широкой улыбкой: – Варун!

– Какой еще Ва… – Гита осеклась. – Погоди. Наш кредитный инспектор, что ли?

– Он самый. – Салони вздохнула. – Такой пригожий молодой человек. Время от времени он строит мне глазки. Не сомневаюсь, что ты заметила. Не то чтобы меня это интересовало, но приятно, понимаешь ли, знать, что…

– Какое, чтоб мне провалиться, отношение все это имеет к Рамешу?!

– Ну, эта часть истории не имеет. Зато как увлекательно, а? В общем, Прити тогда выиграла приличные деньги. Мы потом так хохотали, когда она сказала, что проделала этот фокус, чтобы хоть разок забрать деньги у Варуна, а не отдать их ему!.. Ладно, ты не смеешься, окей, но она рассказывала смешнее, чем я. Подожди, я ее сейчас позову, чтобы она тебе рассказала… Так, а где она вообще может быть?

– Салони, клянусь Рамой, эта твоя дурацкая история и так длиннее, чем сари Драупади[91].

– Да-да, но я же сказала, что перехожу к главному. Чего ты такая нетерпеливая, куда тебе спешить? Так, на чем я остановилась? Ага, Прити решила, что надо шикануть и потратить свой выигрыш на питьевой фонтанчик. Зачем ей понадобился фонтанчик? Понятия не имею. По мне, так с ним слишком много мороки, а пользы ноль. Я так и сказала Прити тысячу раз. И сдается мне, не очень-то ей этот фонтанчик был нужен, она просто хотела поиздеваться над Даршаном. И это справедливо. Потому что Даршан после всей той…

На этот раз они изобразили брызги в лицо одновременно.

– Той байды с кислотой, я в курсе, – торопливо подхватила Гита, чтобы подстегнуть Салони с продолжением истории.

– И кого же они увидели в магазине бытовых приборов, когда пошли за фонтанчиком? Угадай.

На один ужасный момент Гита подумала о том, что Прия застала в магазине их с Каремом, и у нее чуть не остановилось сердце. Мысль о последствиях одновременно взбудоражила ее и заставила похолодеть: в деревне все неизбежно решат, что она не какая-нибудь там замызганная нищая вдова, если позволяет себе ходить с мужчиной по таким магазинам. Но огласка не только потешит ее тщеславие, но и в очередной раз смешает ее имя с грязью. Тот факт, что мужчина-мусульманин крутит чаккар с женщиной-индуисткой, местным не понравится, и кара последует незамедлительно. Но потом до Гиты дошло, что даже если их кто-то видел в Кохре, пока что ничего плохого не случилось, если не считать ее ссоры с Каремом у него на заднем дворе. Значит, она со своими жалкими секретами в безопасности.

Тем временем Салони терпеливо ждала ответа.

– Сонни? – ткнула пальцем в небо Гита.

Салони вытаращила глаза:

– Это все, что ты придумала?! Зачем мне, скажи на милость, тратить время на историю про Сонни? Мимо, Гита!

В этот момент на кухню ворвалась Прити. Шарф-дупатта из тонкой ткани соскользнул с ее плеч, и она заполошно взмахнула руками, покрытыми еще не высохшей хной, в попытке его удержать локтями, но не преуспела, и Салони вернула дупатту ей на плечи, завязав концы за спиной.

Прити подула на узорчатые ладони:

– Ты ей уже сказала?

– Что она должна была мне сказать?

– Я как раз собиралась.

– Что она должна была мне сказать?!

– Я думала, вы уже все обсудили.

– Аррэ яар, я уже почти сказала.

– Âы о чем?!

– Рамеш! – триумфально сообщила Салони. – В магазине они увидели Рамеша.

Нелепо,