начальник канцелярии Шадман, войдя в спальню, поклонившись повелителю, который только что проснулся, продолжая нежиться в кровати. – Прекрасное утро – верное время заняться важными делами. Переговоры, мой государь, прошли успешно, армяне готовы подписать договор, и твоя Империя пополнится сорок первым царством.

Лесть доставила Фраату удовольствие. Утро началось с приятных новостей. Потянулся, встал, надел отделанный жемчугом халат и подошел к окну. Открылся изумительный вид окрестностей армянской столицы: мерно несет свои воды река Аракс, ветерок слегка колышет на полях колосья пшеницы, горят на солнце алые плоды цветущих гранатовых садов, вдалеке мерцает изумрудами зелень гор и лесов. «Замечательно! – подумал Фраат. – Оставшись без Палладиума, город Арташат при натиске моих войск падет, и я присоединю к своей Империи Армению с ее богатствами и чудесами. Немалую дань заставлю платить армян, объявлю себя хозяином Востока, а затем поставлю на колени Рим».

Его взгляд остановился на горе Арарат. Возникло подозрение в утопичности планов. Явно ощутив исходящую от горы угрозу, царь резко развернулся: «Где Муза, почему не приветствует меня хорошими вестями?»

Позвали царицу. Муза вошла в сером плаще с полупрозрачной накидкой на лице. Фраат подошел и стянул накидку. На бледном лице жены был кровавый шрам, уродующий внешность, ее глаза слезились, прежний хищный блеск во взоре исчез. Вымученно улыбнувшись, она сказала:

– Государь, миссия неосуществима. Палладиум защищают сверхъестественные силы и покровительство богов. Не в этот раз.

Разочарованный Фраат прошелся по комнате и, остановившись, сердито посмотрел на жену:

– Неудачники не только теряют остатки уважения окружающих, они не оправдывают даже своих собственных надежд.

Шадман, чтобы сгладить ситуацию, робко предложил:

– Думаю, больше нечего делать в этой стране. В отличие от свадьбы или похорон, срочные дела не терпят отлагательств.

Без объяснения причин парфянский царь и его свита покинули дворец уже через час. На балконе третьего этажа насмешливым взглядом их провожали царь Тигран и царица Эрато.

Глава 22

Тайная встреча Лоллия с Вахинаком проходила в лесу близ Арташата. Всадники сошлись на поляне.

– Буду говорить без обиняков, – начал Вахинак. – Вокруг меня объединились армяне, дружелюбно настроенные к Риму. Нам чужды варварские обычаи парфян, поэтому хотим видеть на троне Арата, новатора и безусловного лидера нации, но царь Тигран IV и Эрато, противники всего римского, прочно утвердились на престоле, к ним примкнули ревностные сторонники, вы же никак не влияете на расстановку сил в Армении.

Лоллий, скрывая под накидкой лицо, силился выказать искреннюю озабоченность:

– Напрямую не влияем, но Тиберий на Родосе лично занимается этим вопросом. Открою секрет: готовится к вторжению армия во главе с сыном Агриппы Гаем Випсанианом.

– Вторжение?! – вознегодовал Вахинак. – Во главе с неопытным юнцом Гаем, внуком императора, который в Сирии так вызывающе развязно вел себя, что дурная слава о нем докатилась до нас?! Как низко пал Рим! У Тиграна сильная армия, он разобьет Гая, глазом моргнуть не успеешь. Есть другие способы решения неразрешимых проблем. Медлить опасно! Когда ожидание затягивается, решимость вянет.

– Понимаю, Вахинак. Лучше твоей кандидатуры для управления делами царства нет, но пока Палладиум не окажется в руках императора, тебе не видать как своих ушей полномочий диктатора.

– Я точно знаю, что Палладиум в Арташате, скоро выясню, где тайник. Как устранить царя, Лоллий?

Легат, посмотрев по сторонам, доверительно наклонился к собеседнику:

– Устрой так, чтобы царь Тигран поохотился в горах. Там его будут ждать. Царица Эрато – твоя забота.

Вахинак кивнул. Они разъехались в разные стороны.

В библиотеке дворца царь Тигран IV снова и снова перечитывал свиток с предсказанием своей судьбы, полученное от волхва несколько лет назад:

Смерть неминуемо готовит судьба,

Роль храбреца предрекая;

Восстать, смириться, взять долю раба —

Выбором нас искушая.

Волхвы и прорицатели, входя в транс, якобы получали сигналы свыше, и облеченное в поэтическую форму судьбоносное послание выдавалось за непреложную истину. В тот раз он посмеялся и не придал особого значения этим словам, теперь же сожалел. Слово предсказателя считалось выше желания богов, которые не в силах отменить предсказанного, и даже больше – исполнив некое действие, можно поменять судьбу. Накануне царь «разговаривал» с Палладиумом, и на вопрос: «Благоволит ли мне судьба?» получил отрицательный ответ. «Конечно, – думал он, – покушения на меня готовятся, но можно ли предотвратить худшее, остаться в живых и сделать много добрых дел для своей страны? Что предпринять?» Он окинул взглядом стеллажи с пергаментными свитками и книгами в переплетах из телячьей кожи, и в этом лабиринте мудрости так и не уловил знак, вибрацию, тень божественного откровения.

Молодой царь (его популярность среди народа заметно выросла) никогда не терял самообладания, хотел во всем походить на прадеда – царя Тиграна II Великого, создавшего мировую державу Великая Армения. Пройдя по залу, заложив руки за спину, попытался, как положено видному государственному деятелю, проанализировать ситуацию: условий для утверждения римского влияния в Армении нет, попытки посадить на престол своего ставленника у Рима провалились, царство развивается, оборона укрепилась, а парфяне боятся армян как огня.

Немного успокоившись, позвал соратников. В библиотеку вошли Грант, Баграм и Гатерий.

– Мне донесли, что в Риме прославляют успехи Августа в восточной политике, – сказал царь. – Поэты и художники преувеличенно изображают доблести императора, а по большому счету побед-то на Востоке у него нет!

– Да, мой государь, – поддержал Баграм. – Мы делаем вид, что благожелательно относимся к Риму, а Рим делает вид, что трон Армении зависит от него.

– Не все так просто, – подал голос Грант. – Римское влияние в Армении мало, но это не значит, что они отказались от вмешательства в наши дела.

Гатерий высказался:

– Август всегда требует полную покорность. Хочешь стоять у власти – откажись от самостоятельности! Иного не приемлет. Заговор против тебя, государь, несомненно, плетется; надо быть во всеоружии.

Тигран с удовлетворением отметил ум и здравомыслие своих сподвижников. Он сказал:

– Поскольку римское гражданство мне не нужно, а моя власть крепка как никогда, не вижу смысла проявлять лояльное отношение к Августу. – Обведя взглядом друзей, печально добавил: – Я получил предсказание: жить мне осталось недолго.

– Как? Не может быть! – Баграм ахнул.

Все подались вперед. Царь поднял руку – жест успокоиться.

– Судьбу можно изменить, нужно только знать, где и когда грозит опасность.

– Тигран, укройся во дворце, выстави усиленную охрану! – настаивал Баграм.

– Ну уж нет! Судьба иногда наносит жестокие удары, но исполнять наши желания – ее обязанность. Завтра же еду на охоту в Гегамские горы. Там объявился джульбарс. Вахинак вычислил лежбище и все организовал.

Джульбарс – огромный тигр с ярко-рыжим окрасом шерсти и пышными бакенбардами. Лучше него ни один зверь не умел маскироваться, неожиданно исчезать и появляться, поэтому пользовался у людей дурной славой: его прозвали оборотнем.

– Государь, это очень опасно!.. – попытался возражать Грант.

– Опасность искушает легкомыслие, – улыбнулся Тигран. – Мой кумир Александр Македонский презирал опасность: на джульбарса охотился с коротким дротиком. Обо мне тоже будут слагать легенду: «Убил свирепого хищника одним выстрелом стрелы».