всех окраин нашей великой Теократии, - упоённо отвечал служитель Прихода, смакуя каждое слово.

Радостные люди, радостные лица, звуки вечного праздника доносятся отовсюду – пение оркестров, «ангельский» напев свирели и гордый звон десятков труб, шум веселья и застолья будоражит слух, а зрение находит упоение в изумительных картинах происходящего – шумные сады и красивое жилье, напоминающее самый настоящий небесный город. А какая сладость для носа? Десятки приятных цветочных запахов полностью окутали эти места, и каждый атом тела дышит ароматами цветов и специй, которые будоражат обоняние, и при каждом вздохе сладкие ароматы садятся на язык сахарным привкусом. Тут люди не прячутся друг от друга, тут они не питают злобы и ненависти, тут никто не замышляет против соседа крамолы или зла, а все преступления давно позабыты, они там, где-то внизу, далеко под горами, тут всё как в прекрасной песне о городе света и добра. Но для Данте это место стало чем-то вроде преддверием в царство бесов и демонов, ибо насколько человек может оскотиниться, чтобы спокойно топить миллионы других людей в отходах, не забывая при этом устраивать кровавые порки и наказания, сдобрив молитвами и проповедями, удерживая население в страхе и покорности. Нет, это не небесный город, это обиталище обычных наглецов и подонков, которые погрязли в жадности и жестокости, декадентстве и распутстве, чья жалкая и убогая жизнь скоро, совсем скоро будет оборвана судом Канцлера.

А как на них смотрят? Пока Валерон шёл по улочкам и проходам, его все успели осудить одним только взглядом. Презрение и жалость, в лучшем случае, желание расправиться и унизить – всё это читается вместе с блеском сумасшествия в глазах здешних небожителей. Они забрались на самый верх, но ни на йоту не приблизились к истинному небу, пусть и возвели богатое жильё на вершине гор, ибо небеса требуют поистине возвышенных ценностей, а не уподобления червям, которые ползают в грязи собственного разврата. Попытка отождествить себя с жителями небесной тверди, подать себя, как небесную элиту провалилась, и это не впечатлило коммандера. В его сердце поселилась неукротимая злоба и желчь.

- Вот мы и пришли, - заявил иерарх, остановившись перед трёхэтажным домом, выбитым прямо в скале, и только лицевая его сторона, исписанная красками, и изрезанная фигуристыми линиями виднеется, а перед ней настоящий фонтан, - это ваше будущее место жития.

И сам дом вырезан в скале, которая сияет на фоне златой пирамиды.

- Вы нас хотите сюда переселить? – спросил Данте.

- Да, но вы понимаете, - заёрзал Настоятель, - завтра с вами встретится само «святое правительство» и кинет вам клич, призовёт на службу ратную, чтобы вы клинками и ружьями защищали правление благое.

- А зачем вы нас тогда привели?

- Чтобы вы, узрев воочию славу и блеск квартала небесного, смогли сделать завтра правильный выбор. Сам Кумир на вас посмотрит в день, грядущий и вынесет вердикт. Вы нужны Граду так же как и он нужен вам, а посему сегодня вам даётся выбор, жить там, внизу, среди непросвещённой черни и бедноты, - рука Настоятеля свершила дуговой горизонтальный реверанс, показывая на окружающую роскошь, - или же примкнуть ко всему люду благородному, что тут живёт. Подходите, завтра к полудню к воротам на землю священную, что оберегает дворец «Духов Святых» и познайте судьбу свою. А теперь извольте покинуть это место, самостоятельно. У нас тут есть дело богоугодное.

Данте и его товарищ направились к тому же лифту, надеясь, что им кто-то подскажет, как им пользоваться. На коммандера происходящее впечатления не произвело, а вот его товарищ по виду хуже мертвеца.

- Что случилось, Ишьян? – вопрошает аккуратно Данте. – Всё в порядке?

- А? Что? - растерялся мужчина. – Да вроде нормально… со мной всё. Просто роскошь местная в голову ударила.

- Или осознание действительности? – на грустный взгляд Италиец продолжил. – Ты же понял, что Приход малость слукавил, говоря о том, что здесь просвещённые люди.

- Они действительно просвещены, - упрямится Ишьян, ытаясь убедить себя, - они наша «белая кость».

- Конечно, - съязвил Валерон, допустив непозволительную «роскошь» высказаться. – Работорговцы и зажравшиеся бизнесмены, кровожадные наёмники и содержатели борделей, актёры и танцовщицы – ведь это самые просвещённые люди на этой планете, не так ли? Не учёные, не высшие чины государства, не благотворители и меценаты, а просто ужравшийся народ, который плевал и клал, на тех, кто ниже них, в прямом и буквальном смысле.

Данте чувствует, что ценностная парадигма, концепция веры служителя культа пошатнулась. Он оказался иным, не таким как другие сектанты, не до конца «запрограммированным», а потому Валерон решился подточить его, заставить усомниться в пропаганде. Тысячи культистов уверены, что такое неравенство – благо для них, а нищие его никогда не увидят разрыв между ними и «знатью», потому что банально не смогут забраться на вершины и гор и увидеть, как их обирают.

- Да откуда ты явился!? – сорвался озлоблением Ишьян. – Кто ты такой, что такое заявляешь? Ты не отсюда и пытаешься учить меня жизни?! Я тут живу больше тридцати лет, это мой дом, и я не могу так просто отступиться от всего, чем жил.

- Отступиться? – въелся в слово коммандер. – Заметь, это не я сказал. За мной только слова о неверном общественном строе и ничего больше. Ты спросил, откуда я? Из мест, где нет такого, что ты увидел, из краёв, где люди не испражняются на головы других…

- И где же такие обетованные края? – недовольно прозвучал вопрос. – Скажи, Данте, «кумироборец». Ты думаешь, что я не понял, что ты не разделяешь идеалов нашего Прихода. У тебя есть какие-то цели, ты не похож на жителя старой Испании или Португалии… нет. Но я не могу уразуметь твоих устремлений.

- Хм, - ухмыльнулся Данте. – Эти края не так далеко, как ты думаешь, а теперь Ишьян куда, пойдёшь жертвы воздавать на праздника грядущего? Усластишь голод толпы, да жажду этих прохиндеев-небожителей?

На что усомнившийся в вере тяжело буркнул:

- Сначала выпью… пошли отсюда… молча.

Глава шестая. Правительство «небесное»

Следующий день. Около полудня.

И снова дождя не было, облака к концу дня попросту рассеялись, а точнее их разогнали на самолётах, которые принадлежат целому конгломерату стран – Национальное Государство Басков, Королевство Арагонское, Андорра