Но большинство их партнеров были совершенно других полей ягодами. Не только Седые головорезы, но и Мобы, Армия Януша, восточные азиаты Ва Чин, турецкая семья Ариф, Армянская сила и еще многие другие малочисленные группировки, которые по одиночке больше походили на ясли-сад с гранатами в руках. Вместе же они составляли гремучую неуправляемую смесь, на подавление которой потребуется огромное количество ресурсов, как оружейных, финансовых, так и человеческих. И именно эта смесь сейчас разливалась по Новачам и поджигала метр за метром.

Разумеется, никто из них и не думал отстаивать честь и память погибшего Драгоша. Но вот воспользоваться его смертью, дабы оправдать свою агрессию громкими заявлениями о незаслуженной смерти бригадира, было прекрасной возможностью, наконец, выйти из тени и нанести долгожданный удар. Особенно когда имеется спонсор – таинственный меценат, щедро делящийся оружейным арсеналом.

На диванах сидели Рудольф, Марк и Дэсмонд. Трое самых приближенных бойцов стояли вокруг. Взор каждого устремлен на огромный телевизор размером с полстены, отчего казалось, что эти бандиты с лицами, закрытыми банданами, бросают зажженную горючую смесь прямо сюда в кабинет.

Наконец, Рудольф не выдержал тяжести молчания и заговорил:

– Мы не можем оставаться в стороне. Нам необходимо что-то предпринять!

Все тут же взглянули на Эрика в ожидании гениального решения от него. Он всегда знает, как выйти из передряги, и из этой найдет выход. Он же – Эрик Манн! Нет такой проблемы, которую он не мог бы решить!

На самом деле Эрик всегда боялся столкнуться с подобной задачей, когда недовольные соберутся в массы и пойдут походом против его компании. Своей гениальной головой он так и не нашел другого исхода, кроме как полного истребления бунтарей. Ему удавалось держать их под контролем приличный срок, но гнев когда-нибудь достигнет границ и перельется через край, этот процесс не обратить. И сейчас Эрик осознал, что эта проблема всегда нависала над ним, он просто закрывался от нее, старался не думать и забыться, будто это могло отсрочить наступление кризиса. За последние десять лет он так и не смог найти другого решения. И теперь судорожно размышлял прямо на поле боя, разрабатывал стратегию и пытался предугадать последствия. Он отчаянно не хотел проливать реки крови, пусть даже мятежники сами напрашивались. Он понимал, что должен быть умнее, хитрее и эксцентричнее. Топором всегда успеешь помахать.

Но до сих пор Эрик не был готов предложить что-либо. Потому что сам не до конца понимал, что произошло там на складе. Он не знал, кто стал зачинщиком перестрелки: Голубка или невидимки, о которых он рассказал Амелии перед смертью? Все прекрасно знали об амбициях Голубки, и о постоянных рискованных атаках бригады, которые ежемесячно изводили его одними и теми же попытками грабежей, подобно надоедливым комарам в летнюю ночь – не успокоятся, пока не насосутся вдосталь. Эрик запрещал предпринимать активные меры против наглецов, и это невероятно раздражало Голубку до такой степени, что четыре года назад он впервые обмолвился о серьезных намерениях избавиться от столь бестолкового барона, того глядишь, сменщик его окажется смышленее. Но Эрик знал, что цыганская группировка – это змей с количеством голов, равным количеству членов банды. А потому рубить с плеча здесь не получится. Это не только не изменит ситуацию, но еще и усугубит ее.

И если честолюбие Голубки оказалось сильнее разума, и он начал пальбу, то Эрику придется дорого заплатить, чтобы откупиться от смерти Драгоша перед цыганами, ведь это – его прямой долг, поскольку Голубка, как и остальные крупнейшие наркодилеры, находился под его началом, а значит, и ответственность за их действия нес он. Но даже если Эрику удастся подобрать денежный эквивалент душе Драгоша, цыгане не забудут о подлости Голубки, и будут вменять Эрику вину за допущенную трагедию. Стул продолжит расшатываться. Эрик лишь оттянет время.

Но если Голубка не соврал и перестрелку начал кто-то другой, то Эрику необходимо представить неопровержимое доказательство сего факта. Вкупе с ним цыгане бы получили щедрую сумму в качестве сострадательного жеста, и приложили бы усилия для ликвидации развернувшихся мятежей, дабы уладить казус и вновь встать под флаг Эрика Манна. Проблема в том, что это не остановит бунт. Поскольку даже цыгане не в силах успокоить наболевшее самолюбие своих партнеров. Цыгане хоть и сдадут назад, остальные банды за ними не последуют, пока есть щедрый спонсор.

В итоге получалось так, что какой бы сценарий ни развернулся, положение Эрика и компании расшатано. Пастаргаи, или то, что от них осталось, или тот, кто за ними стоит, подкармливают огневую мощь бунтарей, а потому до тех пор, пока Эрик не найдет этот первоисточник, он будет бороться с последствиями, а не с самой причиной заразы.

В этом и была вся суть проблемы: Эрику необходимо принять не одно решение, он обязан воевать сразу по нескольким фронтам.

Эрик одновременно ненавидел и восхищался тем, кто создал для него эту задачу. Это был чрезмерно продуманный шахматный ход, который поставил под удар сразу несколько фигур Эрика, и теперь Эрик должен был выбрать, какой фигурой пожертвовать ради спасения остальных. А может, есть какой-то ход ва-банк, который поставит самого противника в такое же положение выбора?

– Эрик! – снова позвал Рудольф.

– Нет у меня ответа. Пока что, – тихо проговорил Эрик.

– Может, послать наших бойцов к границам территории Амелии хотя бы? – предложил Марк.

– Банды не сунутся дальше, пока не удостоверятся, что им под силу взять ее территорию, – ответил Эрик.

– А когда они это поймут? – не унимался Марк.

– Когда тот, кто стоит за Пастаргаями, убедит их в этом, – ответил Дэсмонд.

Все присутствующие понимали, что им позарез нужно найти этого таинственного руководителя. И все они также понимали, что они понятия не имеют, где искать.

И как назло, Нина тоже молчала.

Дверь распахнулась, и в офис ворвалась Амелия.

Вид ее был ужасен. Она не спала вторые сутки, и потому всегда идеально причесанный залакированный еж, теперь упал и торчал в разные стороны, тушь размазалась под глазами еще вчера, а от одежды, которую она не меняла с самой перестрелки на складе, уже начал отдавать дурной запашок пота и немытого тела. Но ей было наплевать на свой вид, потому что она больше остальных сейчас находилась под ударом. Ее территория – следующая в списке захватчиков. Она уже потеряла троих бойцов, а это всегда глубоко ранило ее. Она ненавидела смерть. Особенно незаслуженную. А ее бойцы смерть не заслужили! Может, Амелия и была мужиком в женском обличье, но природу не обманешь, она – женщина, и она наделена материнским чувством, который противится любой форме войны.

– Амели! – воскликнул Эрик.

Он даже вскочил со стула при виде нее.

– Привет, мальчики. Прохлаждаетесь здесь? – буркнула женщина.

У нее сел голос, и оттого вид ее стал еще более измученным.

– Ты принесла мне что-нибудь? – Эрик тут же перешел к делу.