– Прости, я обещал Роме повеселить тебя, а вместо этого веду себя как как унылый придурок. Но альбом этот – наша общая головная боль. Во-первых, он навсегда останется в памяти как последняя работа Марка, что… не знаю даже… немного странно. И жутко, ведь он уже обрел статус платинового у вас, золотого у британцев и немцев, но это только пока – продажи не особо снижаются. Мы бы порадовались такому успеху, будь Марк жив, но тут просто волосы встают дыбом от известий о новых покупках. Самый успешный наш альбом… – Дэвин опять заказал джин, покрутил в руках стакан и продолжил: – В общем, есть повод для праздника, вот только какое может быть веселье, когда начинаешь думать обо всем этом, о причине успеха… ох, не обращай внимания, это я так, опять отправился не туда. Расскажи лучше о себе, красивая девушка Алиса.

Дэвин явно хотел сменить тему, и я с удовольствием пошла ему навстречу – рассказала о поездке в Нью-Йорк в прошлом году. К моему большому удивлению, Дэв был там лишь однажды, когда выступал с группой. Времени у него осталось настолько мало, что он даже не заглянул в Центральный Парк, вместо этого проспал почти сутки из-за большого количества перелетов.

– Это с непривычки, – охотно пояснил Дэв. – Иногда смена часовых поясов так по башке шарахает, что ходишь, будто пьяный, и так дня два. Спишь днем, тупишь ночью… вот в Нью-Йорке со мной так и случилось, на концерт как вампир после столетней спячки из номера выползал. Но обычно я стараюсь побродить по городу, хоть немного посмотреть что к чему, хотя одному немного скучно.

Поймав мой вопросительный взгляд, Дэв с улыбкой пояснил:

– Ромэо у нас тот еще затворник, художник и чуткая душа – что с него взять. Как засядет где-нибудь со своими заказами, так и не достучишься до него, все рисует и рисует… А Марк наоборот, отпетый тусовщик… был. В Нью-Йорке умудрился затусить с ребятами из Slayer, даже Миху с собой вытащил. И на следующий день провел один из лучших своих концертов, проспав перед этим часа два. Таким он был, Марк…

Все так или иначе возвращалось к Марку. Я поспешила задать вопрос:

– Значит, Ромэо хорошо рисует?

– Неужели ты не видела его работы?

– Ну… разве что девушку в доме Марка. Рисунок на стене, черноволосая такая, драматично красивая, – закинула я удочку, хотя и так уже знала ответ.

– Чумовая работа, да. Одна из лучших. Больше ничего?

– Нет, еще я видела татуировки Марка.

– О, в этом он тоже очень хорош, – с готовностью подтвердил Дэв, вытянул вперед левую руку и задрал рукав простенькой футболки с длинным рукавом. На руке Дэвина красовался рисунок, смесь из линий, гор и дикой природы, выполненных в дотворке. – Я сделал это три года назад, даже толком не зная, что хочу. Рома нарисовал эскиз и он был очешуительный. Конечно, я долго не думал!

– Мне нравится.

– И для девушки моей он портрет рисовал. Лиззи, она с Катриной работает – у нас тут узкий круг получился, – хихикнул парень. – А портрет вышел красивым, расставался я с ним неохотно. Надо еще один выпросить что ли…

– Попробуй, Ромэо не откажет

– Точно, он у нас такой… О, это еще не все! Есть у меня еще татухи, но не буду оголяться и показывать все.

– Тогда закажем еще джина?

– Ох уж эти русские девушки – такие хитрые! – развеселился Дэв.

– Довольно спорное утверждение, – поделилась я сомнениями. – Как по мне, тот, кто славится своей хитростью, не может считаться таким уж хитрым.

– Сложно.

– Но так оно и есть!

– А вот и нет! Помнишь Локи? Он же хитрый, все знают, что он хитрый, но он такой и есть, и все равно может всех обставить.

– В теории. Или в кино.

– Или в жизни. Но ты права – не стоит называть кого-то хитрым ни за что, по себе знаю, как это обидно, – Дэвин отвернулся к бару и закатал рукав футболки. – Летом у нас была настоящая война с продюсерами и лейблом, поэтому и альбом вышел кривым и уж точно не самым удачным, если судить по рабочим моментам. Тяжело было. А, ты наверняка все это уже слышала, кто не слышал…

– Я думала, ваш новый альбом стал успешным. Платиновым и золотым.

– После смерти Марка, ага. А до этого больше считался скандальным: лейбл дважды отклонил готовые варианты, принял лишь третий, который не особо нравился самому Марку. Потому что его песен там почти не было, все забраковали. Ну, знаешь, они были похожи на 2007, была там у вас какая-то своя мода на депрессивную музыку, но сейчас такое публикой не особо принимается. Марк, конечно, бесился и считал, что я сыграл подло и грязно… или как там у вас говорится? Свинью подложить?

– Да, так говорят.

– Ну вот, так он и считал. Жадными бездарями всех звал. Но потом… – Девин уставился куда-то вниз, волосы упали на его лицо. – …потом Марк буквально за день сменил гнев на милость, стал меня нахваливать и даже называть спасителем альбома. Ну, многое из нового альбома я написал, и музыку, и тексты. Вместе с Ромэо. И Марк этому радовался, искренне. Раньше я думал, он проехал ситуацию, но теперь… мне кажется странным, что он так быстро поменял мнение. Не похоже на Марка, он обычно подолгу дулся. И это могло быть знаком, первым звоночком… – Дэвин не договорил, но и я без того поняла, что он имел ввиду: вдруг непринятие созданной им музыки толкнуло Марка на то, что он в итоге и совершил? Вдруг это стало одной из причин как минимум, а то и вовсе основной? Марк жил музыкой, и вот ее отняли. Не отняли, забраковали, но сути это не меняет.

Дэвин замолчал, и мне тоже нечего было сказать. Какую-то банальность вроде «это не так!» и «ты не прав!» ляпать не хотелось, уверена, он и до меня сотню раз подобное слышал. Поэтому в итоге я спросила:

– Ты ведь из Аризоны? Ни разу там не была…

Как следует обсудить родной штат Дэвина мы не успели, к нам присоединился Миха. Михаил Щевелев. Грозной угрюмой тенью он возник рядом и настороженно на меня уставился. От его взгляда сердце в пятки не ушло, но я все равно почувствовала себя не в своей тарелке. Захотелось опять спрятаться под стул, но это желание пришлось забраковать ввиду неудобства барных стульев.

– Пора, – коротко сказал Михаил, обращаясь к Дэву.

Тот тут же спрыгнул на пол и улыбнулся мне:

– Приятно было поболтать, Алиса. Не рассказывай Ромэо, что из меня плохой собеседник, а то он отнимет у меня всю вокальную партию.

– И кто будет петь в таком случае? Он сам? – не поверила я.

– Ага. Ромэо тоже неплохо поет.

– Вау.

– Ты главное меня не сдавай, – напомнил Дэвин и удалился в сторону сцены.

Я надеялась, что Щевелев последует за ним, но он так и остался стоять рядом со мной, буравя взглядом. Думаю, он пытался убить меня силой мысли, по крайней мере, смотрел очень интенсивно. От злости (или жутковатости происходящего) я заерзала на стуле и покосилась в сторону бармена: как назло, паренек в кепке отошел максимально далеко, будто нарочно. Зато Щевелев так и пыхтел рядом. В конце концов я сдалась: