– Ужин готов, красавица. Руки мой и марш за стол. А уж потом и на боковую.

Накормил меня дядя Саша и впрямь по-царски. Тушеные почки, запеченный картофель в сметанном соусе, салат из свежей зелени, а на десерт – фруктовое мороженое! И когда только он успел все это приготовить? Мой пустой изголодавшийся желудок осилил все до единого блюда. Дядя Саша, нахваливая мой здоровый аппетит, подкладывал в мою тарелку самые вкусные куски. Под конец я даже запротестовала, сославшись на то, что с полным животом, под завязку набитым всякой всячиной, вряд ли смогу заснуть. Тогда хозяин угомонился, и мы, сытые и довольные, разошлись по своим комнатам.

* * *

Высоткой оказался пятиэтажный дом, насчитывающий три подъезда. Местные жители назвали его так в шутку, хотя, по меркам Жема, он и вправду был единственным самым высоким строением в городе. За ужином дядя Саша просветил меня, что построили этот дом в последний год существования гарнизона, в целях улучшения жилищных условий офицерского состава. Когда гарнизон расформировали, дом перешел в ведение городских властей. Но гарнизонное начальство все-таки успело выбить разрешение на заселение в этот дом вдов офицеров и их семей. Таких оказалось немного, и власти не стали чинить гарнизону препятствий.

Дядя Саша вновь собирался начать обход вместе со мной, но я решительно этому воспротивилась. Обойти-то предстояло не больше десяти квартир. А для меня важно было, чтобы встреча с Анастасией Оськиной проходила по моему плану. Да и дополнительную информацию от соседей получить не мешало. Я попросила дядю Сашу заехать в продовольственный магазин, приобрела там бутылку прозрачной жидкости, банку рыбных консервов и маринованные огурцы. Вооруженная всем этим «арсеналом», я приступила к исследованию недр, если можно так сказать, жилого дома под названием «Высотка».

В первом подъезде на третьем этаже имелось четыре квартиры. Застройка не представляла собою ничего оригинального, и я легко высчитала, какая из находившихся на площадке квартир сколько комнат вмещает. Начать я решила с двухкомнатных. Если дети Петра Оськина прописаны с матерью, то уж двушку-то им должны были выделить. Решительно нажав на кнопку звонка, я приготовилась ждать. Дверь открыли почти сразу. Передо мной появилась молодая женщина с маленьким ребенком на руках. Малыш хныкал и теребил мамину прическу. Женщина не обращала внимания ни на его хныканье, ни на его упражнения с ее волосами.

– Слушаю вас, – вежливо произнесла она.

– Здравствуйте, не могли бы вы мне помочь? Я разыскиваю Анастасию Оськину. Она живет в этом доме, а номер квартиры мне неизвестен. Вы не знаете, где я могу ее найти?

– Оськины в нашем подъезде не живут, – не задумываясь, ответила женщина. – Если только на пятом этаже… Остальных соседей я всех знаю. Среди них Оськиных нет.

– Женщина живет одна. Может, вы знаете, в каком подъезде вашего дома живут одинокие дамы?

– К сожалению, не смогу вам помочь. С соседями из других подъездов я почти ни с кем не общаюсь. Времени не хватает, – в подтверждение своих слов она показала на ребенка.

К этому времени малыш уже заливался громким плачем, а мамина прическа окончательно пришла в состояние хаоса. Я вновь попыталась что-то прояснить:

– На вашем этаже точно не проживают одинокие женщины средних лет?

– Говорю же вам, – начала раздражаться женщина, – в девятой живет отставной офицер, в одиннадцатой – семейство с Украины, в двенадцатой никто не живет, квартира пустует, а в десятой, как видите, живу я!

Пришлось мне отступить:

– Спасибо за помощь. Не буду больше отнимать ваше время. Всего доброго.

Я потопала вниз по ступеням. Женщина захлопнула дверь, и я услышала ее недовольный голос: она отчитывала непослушного ребенка.

Во втором подъезде на каждом этаже квартир оказалось всего по три. Я позвонила в первую попавшуюся. Услышав торопливые шаги, отошла немного в сторону от двери. Судя по петлям, она открывалась наружу. Дверь распахнул мужчина, при полном параде: темный кашемировый костюм последней модели, белоснежная сорочка. В тон костюму – галстук. На ногах – дорогие туфли.

– Анастасия Оськина… – только и успела сказать я.

– Наконец-то! – сердито перебил меня мужчина. – Проходите.

Он посторонился, пропуская меня в прихожую. «Неужели новости в этом доме распространяются так быстро? Или же меня с кем-то путают?» Я прошла в прихожую.

– Ванная там, – бросил мужчина на ходу, – и не возитесь слишком долго. Я не намерен впустую тратить время, за которое плачу!

Решив, что мужик повернут на чистоте и даже разговаривать со мной не собирается, пока я не смою со своих ладоней изобилие уличных микробов, я прошла в ванную комнату, тщательно вымыла руки, вытерла их свежим полотенцем и вернулась в прихожую. Мужчины там уже не было. Я решила напомнить о себе негромким покашливанием.

– Проходи в комнату, – сказал он из-за двери, и на этот раз в его голосе прозвучали совсем другие нотки.

Заинтригованная произошедшей с ним метаморфозой, я прошла в комнату – и замерла в дверях. Моим глазам предстала картина, которую я вряд ли скоро смогу забыть.

На пороге спальни стоял хозяин квартиры, только теперь в нем с трудом можно было узнать того солидного мужчину, всего несколько минут назад отчитывавшего меня за опоздание. Прозрачный женский пеньюар бледно-розового цвета обтягивал солидные бицепсы. Длина пеньюара едва доходила гражданину до колен. Кроме тоненького ремешка на причинном месте, больше на мужчине ничего надето не было! Я бесстыдно вытаращилась на мужские «прелести», от неожиданности не будучи в силах перевести взгляд на какое-нибудь более нейтральное место его фигуры – на руки, скажем, или на лицо. Мужик игриво улыбнулся:

– Ты еще не в форме? А посмотри, что папочка для тебя приготовил!

С этими словами он вытащил руку из-за спины и призывно помахал в воздухе неким маленьким пушистым меховым предметом. Я не могла произнести ни слова и так и стояла в дверях с открытым ртом. Теперь понятно – представительницу какой из древнейших профессий ожидал увидеть на пороге этот дядечка!

– Ну, иди же скорее к папочке, он тебя быстро переоденет! – мужчина шагнул ко мне, и я наконец пришла в себя.

Стремительно вытащив спасительные красные корочки, я взмахнула ими в воздухе и рявкнула:

– Стоять, не двигаться!

Мужик застыл столбом. В течение нескольких секунд он пытался сообразить, что происходит, потом судорожно попытался одной рукой стянуть полы прозрачного пеньюара на груди, прикрыв свое выставленное напоказ «достоинство» единственным предметом, находящимся в другой его руке, – кусочком белого пушистого меха. Картина эта была настолько комичной, что я не удержалась от комментария:

– По-моему, вы кое-что перепутали. Хвостик у кролика располагается над другой частью тела. С противоположной стороны. Хотя и так – тоже неплохо!

Мужчина покраснел до корней волос.