хвостиком, обвитым вокруг пушистого тельца — чудо, а не кошечка! Если бы не мрачная мордочка и неестественно ярко сияющие изумрудные глаза.

Стоило Феликсу приблизиться, как она поднялась и направилась вглубь парка.

— Вы сейчас были похожи на Герцогиню, — поделился стажер.

Кошка резко остановилась, дернула ушками.

— Что ты сказал? — переспросила она.

Феликс повторил. Она обернулась и уставилась на него округлившимися глазами.

— Да как ты… — она сбилась, замолкла, чуть растерянная, но уже через мгновение сменила тон на знакомо обвинительный, — ты, вообще о чем?!

— Я? Просто вспомнил мультик, — начал объяснять Феликс, — смотрел в детстве. Назывался «Коты аристократы». Там была кошка, её звали Герцогиня. Она была белая, пушистая и аристократичная, также высоко поднимала лапы, и…

— Знаю, — прервала его кошка с некоторым облегчением, фыркнула и отвернулась, — я тоже смотрела.

— Да? — заинтересовался Феликс.

Катерина не стала отвечать, совершенно неаристократично прервав разговор на полуслове. Она распушила шикарный хвост и продолжила путь вперед, мимо старых деревьев и новых фонарных столбов, мимо искусно подрезанных кустиков и скульптур грибов, доходящих Феликсу до пояса и сопровождаемых информационными стендами с подробной информацией о пользе и ценности установленной рядом модели гриба и рассказом об ареале его обитания.

Они прошли мимо крепкого боровичка, ускорились рядом с лихо заломившей шляпку рыжей назад лисичкой, перешли через уютный горбатый мостик, перекинутый через сужающееся в этом месте озерцо, и почти пробежали мимо нарядного мухомора, когда Феликс догнал Катерину и спросил, куда они так спешат, если без сопровождения все равно не знают, где произошло преступление. А раз не знают, то не смогут толком ничего осмотреть. Не изучать же каждый куст?

— Во-первых,— прошипела кошка, — если нужно, будем перебирать тут все по травинке. Во-вторых, надо найти тихое место, где мы спокойно, без свидетелей, сможем посмотреть, то, что ты, балбес, нащелкал в Артефактории.

— Так никого же нет? — Феликс обернулся для верности, но парк выглядел полностью пустым. — Можно присесть… да хотя бы тут, — и он указал на ближайшую лавочку, рядом с мухомором.

— Фш, — ответила кошка, хлестнув себя по бокам, — хотя тут и правда никого, — призналась она и принюхалась,— не чувствую людей, только птицы на озере смердят вонью и вон за тем деревом… белка!

Рассекреченная белка обиженно цокнула и взлетела на дерево, слившись серой шкуркой с ветками.

Феликс и Катерина уселись на лавочку с видом на ухоженный пруд, со вкусом засаженный камышом и осокой, в пышные заросли которого уходила очаровательного вида тропинка—понтон: прямо на воде лежали широкие кругляши, похожие на спилы столетнего дерева. Они уходили от берега широкой дугой и через десяток метров возвращались обратно, неся исключительно развлекательную и декоративную нагрузку. В летнюю пору по фальшивому «мосту» бегали дети и прогуливались молодые парочки, но сейчас он опасно обледенел, обезлюдел и поступил в безраздельное владение шумному птичьему народцу.

На кругляшах понтона, в зарослях высохших озерных трав, в незамерзшей на зиму воде и над ней сновали уточки — хохлатые и гладенькие, пёстрые и бурые, черные и рыжие, черноголовые маленькие птички, названия которых не знал ни Феликс, ни Катерина, мощные белые лебеди с изогнутыми коромыслами шеями и даже голуби с воробьями.

Последние не плавали, но вели вечную войну за хлебные горбушки, недоброшенные туристами до воды или же недоеденные раскормленными водными птицами и прибитые к берегу.

Не обращая внимание на разъяренное чирикание, крякание, хрипы и клёкот, носимые вокруг балтийским ветром, Феликс с Катериной погрузились в изучение «улик».

Кошка попросила начать с заключения о смерти. Когда стажер открыл фото, Катерина нетерпеливо подлезла ему под руку и уставилась в экран.

— … в результате удара о тяжелый тупой предмет в районе височной части были получены травмы, несовместимые с… — Феликс прочитал содержимое документа вслух.

— Я одного не пойму? — прервала его кошка с подозрением всматриваясь в лицо фальшивого агента сияющими глазами.

— Почему он пошел в парк? — мордочка кошки была так близко, что Феликсу показалось, что в лицо плеснули зеленым светом.

— Зачем ты это все читаешь вслух, балбес? — ехидненько уточнила Катерина. — Я знаю двенадцать языков и в состоянии сама изучить документ! Ты меня только отвлекаешь своей… — она скривила мордочку, принюхиваясь к его шее, — своим… да не важно!

Фыркнула и отвернулась обратно к экрану волшебного смартфона.

— Ну и что там дальше? — спросил Феликс через пару минут разглядывания пушистенького белого затылка.

— А ты не видишь? — кошка недовольно перебрала передними лапками, которыми оперлась на его колено.

— Нет, вы мне закрыли обзор своими большими и красивыми ушами.

Кошка рефлекторно поджала уши, но мордочку не убрала.

— Пролистай вниз, — попросила она, увидела, что написал столичный эксперт в графе «заключение» и презрительно фыркнула, — фантастическая глупость.

— Что думаете?

— Думаю, все самое важное написано до заключения. А именно, — начала перечислять кошечка, — Джаспер Шаба умер от удара по голове. Магии в ударе не было — энергетические щиты не повреждены, артефакты на теле остались заряженными, воздействие на него было физическим. Это умно, — в задумчивости кошечка перебралась на колени к стажеру, полностью поместившись на одной его ноге, — меньше всего глава Артефактории ожидает удара тупым тяжелым предметом. Но кто это может быть? Человека, — она скосила взгляд на Феликса и отвергла эту версию, — исключаем.

— Почему это? — Феликс осторожно убирал затекшую руку — пока Катерина Ивановна изучала фотографию, ему пришлось держать телефон на весу. — Я слышал, мы, люди, обожаем пускать в ход тяжелые тупые предметы. Некоторые из нас даже считают, что мы с их помощью начали эволюционировать и вообще, тяжелый тупой предмет — любимое наше оружие еще с каменного века. Хотя по убийствам я не специалист, — тут же пошел на попятную Феликс, — вы меня пока только воровать научили.

— Что-то не помню, чтобы учила тебя остроумию? — кошка развернулась, разглядывая стажера.

Стажер вжался в лавочку — за спиной Катерины Ивановны нервно бился распушенный сверх меры хвост. Отягощало ситуацию то, что бился он о его колени.

— Сдаюсь, — на всякий случай сказал он и поднял руки вверх, — и обещаю не опаздывать на семинар по убийствам.

— Балбес, — резюмировала кошка, потопталась на коленях у Феликса, — человек прошел бы мимо, — она