– Майн гот, ты меня путать с кем-нибудь своим?

– Розалия Станиславовна!

– Сорри, сорри, я еще не научилась правильно иметь ваши слова. Я американка, Элеонор Николс. Прилететь из Америка. Из Денвер. Ты знать, где находится Денвер, русская телка?

– А я мать Тереза.

– Вау! Тереза? Я думать, она намного старше лет в жизни.

Копейкина покрылась испариной.

– Что вы задумали? Я от вас не отстану. Требую немедленных объяснений!

– Как это сказать по-вашему… э-э… что за крейзи баба? Отходить от меня. Гоу! Гоу хоум! Я буду кричать, звать сос.

– Где ваш номер?

– А тебе какой дело, рыжий коза?

– Где ваш номер? – повторила Катка, стиснув зубы.

– Я не есть лесби, я вумен гетеро. Андестенд?

На другом конце коридора появился Столяров. Поравнявшись с Каткой, Виктор удивленно воззрился на ее свекруху.

– Здравствуйте, Розалия Станиславовна.

– Привет, Витек… О черт! – Дама раздраженно топнула ножкой. – Да, это действительно я. И не вижу ничего экстраординарного в том, что решила посетить данный пансионат. Я имею право бывать там, где мне заблагорассудится.

– Ради бога, но зачем было врать?

– Я не врала.

– А как же подруга?

– Я здесь с подругами. Девочки у себя в номере.

– Вы говорили, подруга больная.

– А кто сказал, что Венера с Ирмой здоровы? Да у них первая группа инвалидности по умственным способностям.

– Как вам удалось заполучить три номера?

Розалия кокетливо помахала пальчиком.

– Моя маленькая тайна. На самом деле все очень просто. Владелец пансионата – мой знакомый.

Витька поднял брови.

– Вы знакомы с Глебовым?

– Не так давно, но уже успели воспылать друг к другу теплыми чувствами.

– Глебов… Глебов… мне кажется, я где-то слышала эту фамилию… – задумалась Копейкина.

– Конечно, слышала. Помнишь, ты возила меня с девчонками на кастинг? Так вот, он тот самый Глебов.

– Павел Сергеевич?

– Ага.

– Но как… Вы же ушли оттуда со скандалом!

– Правильно, а через несколько дней Павел позвонил мне на сотовый – в анкете я указала именно его – и, попросив прощения, изъявил желание встретиться. Ему не давала покоя мысль, что он отбрил такую женщину, как я. Паша предложил мне выступить в его пансионате в новогоднюю ночь, и сегодня вечером мы с девчонками будем зажигать на сцене. Номер мы приготовили – зашибись! Вчера целый день были репетиции. Ты, когда увидишь, чокнешься от восторга.

Катарина услышала стук металлических молоточков – понятненько, не за горами головная боль.

– А теперь позволь узнать, что ты забыла в пансионате?

– У нас важное дело, – выпалил Витька.

– В каком номере остановилась?

– Мы в семнадцатом.

– «Мы»?

– Больше номеров нет.

Сверкнув глазами, свекровь положила руку Витьке на плечо.

– Сори, май пусикет, но Катка будет жить со мной. Детка, быстренько иди и перенеси свои вещи в соседний номерок. Я обосновалась в восемнадцатом. Ох, уже десятый час, мне надо бежать. Жду вас на представлении.

Глядя на растерянного Виктора, Катарина прошептала:

– Ну, спасибо тебе, удружил так удружил. По твоей милости я согласилась отмечать праздник вне дома, без свекрови, и вот, пожалуйста…

Зал, в котором гостям пансионата предстояло с помпой встретить наступление Нового года, выглядел впечатляюще. Множество круглых столиков, накрытых небесно-голубыми шелковыми скатертями, ломились от всевозможных кулинарных изысков. В центре каждого столика возвышался букет из белоснежных лилий с вплетенными серебристыми нитями.

Галантно отодвинув стул, Витька помог Катке сесть и с восторгом обозрел помещение.

– Шикарно.

– Как представлю, что гвоздем программы станет Розалия, дурно делается.

– Расслабься, не усложняй ситуацию. Наслаждайся всеобщей радостью и по возможности получай удовольствие.

– А ты сам какой-то вялый. Вить, давай начистоту, куда ты ходил?

Прежде чем ответить, Столяров повертел посеребренную вилку.

– Разнюхивал, разведывал, копался в прошлом.

– А конкретней?

– Чуть позже, о’кей?

– Нет, не о’кей, мы приехали сюда вместе, я имею право знать.

– После праздника введу тебя в курс дела.

– Скажи сейчас.

– Тихо, представление начинается.

Катарина отвернулась.

Заиграла громкая музыка, на круглой сцене появились трое парней в обтягивающих одеждах, напоминающих прикид инопланетян из фильмов. Вскоре к ним присоединились две девицы. Дрыгаясь в такт музыке, они выделывали такие па, что Катка серьезно забеспокоилась о состоянии их здоровья.

– Они же себе все конечности переломают!

– Не мешай, – буркнул Столяров.

И хоть Витька делал вид, что целиком и полностью поглощен шоу, Катарина отлично видела, как приятель изредка поглядывает на часы и недовольно хмурится, выказывая тем самым неудовольствие шумным зрелищем.

Дрыганье затянулось. Копейкиной порядком надоело пялиться на сцену, и она, решив последовать примеру некоторых тучных дам, принялась за еду.

– Можно тише орудовать вилкой? – огрызнулся Витька.

О, кажется, ситуация намного серьезней, чем Катка предполагала. Столяров раздражен или обеспокоен, а возможно, и то и другое. О чем он думает, какие мысли роятся в его голове? Черт, как же отвратительно себя чувствуешь, когда с тобой не желают делиться информацией…

Наконец молодежь покинула сцену. В зале раздались аплодисменты. Непонятно, чему аплодировали больше: мастерству актеров или же радовались, что те наконец свалили за кулисы.

Не прошло и тридцати секунд, как на сцену вылетели два накачанных парня в коротких шортах.

– Это что-то новенькое.

– Эротическое шоу? – Виктор отправил в рот виноградину.

– У меня под лопаткой щемит. Опасный знак.

– Не нагнетай… – Витька поперхнулся.

Потому что к парням присоединились… Розалия Станиславовна и Ирма с Венерой.

Зал оживился.

Катарина била кашляющего Витьку по спине, а сама, словно загипнотизированная, таращилась на свекруху.

– Хватит, – выдавил из себя Столяров, – ты мне позвоночник сломаешь.