— То-то же. А увольнение… Тут ничего странно нет. Ты ж кем при нем задницей вертела? Секретаршей? А у него принципы.

— Что-то какие-то нетвердые принципы, — язвлю я. — И нечеткие. Секретаршу драть нельзя, а финансиста можно?

— Так и быть. Объясню, а то ты вместо того, чтобы мириться, будешь жрать мозг моему брату. Папаша наш — Кирилл Раевский — был жуткий бабник и ходок. Прям как я, только еще неудержимей.

У меня даже рот открылся.

— Ага. Осознала масштабы? Поначалу даже из семьи уходил, но потом возвращался. А как разбогател, так и вовсе перестал скрываться, нанимал себе каждый раз любовницу в секретарши. Парочка из них даже вместе с нами в доме жила. Матери это, ясное дело, давалось нелегко. Но ей приходилось терпеть. Я в свое время с отцом разругался и, бросив универ, ушел в армию, а Егорка остался. И всю эту бордельную котовасию с секретаршами наблюдал, и видел, как мать страдает. Вот отсюда и неприятие у него к сексу с секретаршами.

— А вторая жена?

— Какая еще вторая? — не понимает Олег. — Отец так и блудил не разводясь. Жена у него всегда была одна.

— Ну. Линда, она же ваша сестра.

— Тут, Тушканчик, еще мудренее история.

— Выкладывай.

— С чего бы? — поднимает брови Раевский.

— Начал же уже, говори. Я тебе за это бутерброд сделаю.

— Как низко я пал, продаю информацию за бутерброд. Режь давай, а я вкратце обрисую. Только палец себе не оттяпай, тут история прям на Оскар.

Глава 41. Страсти по Раевским

От широты души я строгаю Раевскому целую тарелку бутербродов и жертвую последний в доме соленый огурец.

Видя, как бизнесмен и олигарх Олег Раевский заглатывает бутеры, скрючившись на табуретке в хрущевке, от умиления наливаю ему еще кофе.

Ага. Я — сама щедрость!

— Мать Линды, Зане Ренсберга в еще советские времена училась в институте вместе с моим отцом, они, кажется, даже недолго встречались. Потом их пути дороги разошлись на долгие годы, а во времена перестройки, когда отец открыл свое первое дело, снова пересеклись. У Зане тогда дела плохо шли, работы не было, возвращаться в Латвию она не торопилась. Там не лучше, чем здесь было, хоть какой-то заработок было можно найти в Юрмале, но и конкуренция там высокая была. Тетка она была умная, папаша и предложил ей пойти к нему помощником. Секретарши у него менялись раз в два месяца, а помощником всегда работала Зане. Никто и знать не знал, что у них роман был. Много лет длился. Вот поражаюсь я вам, бабам. Она была красивее Линды, а терпела женатого кобеля, который у нее на глазах других безмозглых девок трахал. Что у вас в голове?

— Ты не отвлекайся. Рассказывай. Ваша семейная сага — это не для слабонервных, — возвращаю я Олега к главной теме повествования.

— Так вот, Зане от отца забеременела, да только даже ему об этом не сказала. Наплела сказку, что залетела от случайного любовника. Гордая. Только как-то выборочно. В общем, росла Линда, и никто не знал, чья она дочь. Ни она сама, ни отец родной, а уж мы и подавно не в курсе были.

В начале двухтысячных отца на какой-то сделке второй инсульт свалил, он не выкарабкался. Пришлось мне в семью возвращаться, вытаскивать дело. Егор тогда еще не мог все один потянуть. Нахлебались мы дерьмеца знатно. И если б не Зане Ренсберга, мы б не справились. Очень она нам помогла. Все ходы и выходы знала, связями нужными поделилась. Да только сама сгорела. Рак у нее был какой-то запущенный. Поздно обнаружили. Ну и мы с братом к ней метнулись, как узнали, хотели отплатить за добро. Чем, мол, помочь? А Зане просила только за дочерью приглядеть, она тогда за границей училась, где-то в Венгрии. Нам только пару фоток и показали.

А вот, когда Линда на похороны матери приехала, тут я и призадумался. Вроде лицом на отца не похожа, а все жесты и мимика его. Я ее к стенке припер, она не в какую. Говорит, не может быть у нас общий отец. Егор возьми и предложи. Чего вы мучаетесь, сдайте тест ДНК. Сдали. Теперь у нас есть сестра, но приняли ее не сразу. Егор по крайней мере смирился, что девка ни в чем не виновата. А мать наша до сих пор козни строит.

— Ничего себе!

— Вот так-то. Пора мне, Тушканчик. Ты не унывай, да собирайся к Егору. Трусишки можешь не надевать, чтоб ускорить процесс перемирия.

Не успеваю, я осадить Олега, как он ретируется из кухни. Настигаю его у входной двери.

— Не выводи Егора из себя, тебе не понравится, — неожиданно серьезным тоном предостерегает меня Раевский. — И Христа ради, купи в дом еды!

После его ухода я еще долго перевариваю историю семьи Раевских.

Вот ведь просто не жили, и, главное, судя по Линде, не собираются начинать.

Для ребенка из такой семьи Егор еще вырос на редкость адекватным. Ну, со скидкой на обстоятельства.

Теперь мне понятнее, почему он так болезненно отнесся к тому, что я посчитала его изменщиком.

Маринкин телефон все еще не отвечает, и по совету Линды, я решаю обратиться за помощью к мудрой подруге.

Лилька давно в браке, неужели же она с мужем не ссорится? Она ж темпераментная, сразу заводится. А раз детей уже трое, значит, как-то они с мужем мирятся?

Лилька, в отличие от ветреной Марины, берет трубку сразу. Я как могу излагаю свою просьбу:

— Лиль, как с парнем помириться? Я его сильно разозлила.

— Брей ноги, — недолго думая, отвечает она.

— И ты туда же! Мне уже рассказывали, про этот универсальный способ! — психую я. — Мне не перепихнуться надо, а отношения наладить!

— Тогда чего ты от меня хочешь? Способ действительно универсальный.

— Я бы хотела объясниться, прощения попросить?

— Лиз, поверь мне, с большей охотой он тебя выслушает после хорошего секса. Давно встречаетесь?

— Почти три недели.

— Молодой?

— Да.

— Тогда брей ноги, это уже потом с возрастом к сексу нужно варить борщ, а пока можно и так. Только оденься эдак, ну чтоб слюна сразу закапала. У них, когда забрало падает, отвлекающий маневр должен быть серьезный. Вот ему, что в тебе нравится?

Я теряюсь. Откуда я знаю?

— Похоже, задница, — прихожу я логичному выводу.

— О! Супер! А то ты худеть собиралась. Пригодились мои беляшики. Я тебе еще потом нажарю, — она на минуту задумывается. — И чебуреков, чтоб,