Яна подумала. Вспомнила Аэлену.

– Она об этом не жалеет.

– Уверена?

– Да.

– Это и правильно. У нее сейчас хорошо сложилось?

– Она лайри. Муж любит, деньги есть, детей трое…

– Это правильно. Она отработала. Знаешь, иногда сваливается на человека счастье, богатство, достаток – ему и голову долой от счастья сносит. И добром это не кончается. А все потому, что счастье заслужить надо. Заработать. Выстрадать. Вот тогда оно к тебе и придет – правильное и настоящее. А коли нет…

– Я понимаю, о чем вы.

– Это я так. Рассопливилась бабка. А теперь давай поговорим о Гетанро.

Яна навострила уши.

– Сама понимаешь, любви к матери Финару это не прибавило. Но Тарма-то мертва. Витка – в столице, там до нее добраться сложно, у нее муж не из последних. Да и не на нее у Гетанро зуб был. На Аэлену.

Яна подумала, что это и понятно. Озвереешь тут…

А ты не пытайся родную мать на улицу выкинуть! Глядишь, и проблем не будет! Люди такие странные… они сначала делают другим гадости, а потом искренне обижаются, получив в ответ.

– Это верно.

Тайяна помотала головой. Она начала разговаривать вслух? Да, наверное. Собеседница смотрела на нее задумчивым взглядом.

– Дети, опять же. Сам Финар, может, и не ввяжется, а вот Льяна – та еще гадюка. А если дети в нее пошли – сам понимаешь…

– Понимаю. Интересно, где их теперь искать?

– Ну, тут я тебе не помогу.

– Но знаете, кто поможет?

– Догадываюсь. А ты?

Яна задумалась. Ненадолго, память у нее была хорошая, да и кайта Лусия рассказывала достаточно понятно.

– А… у Льяны была сестра?

– Почему была? И сейчас есть. И есть у меня подозрение, что с сестрой она списывается.

– А родители?

– Те с Финаром уехали. Гнилые людишки, чего уж там. Их никто не любил: что папашу – размазню и лентяя, что мамашу-выжигу. А Финар терпел – как же, родня…

– А из дома не выгонял? – не выдержала Яна.

– Что ты! Родня же! Как можно!

– Понятно… а сестра осталась?

– Так она замужем была. Хоть и вышла замуж за редкостного подкаблучника, но семья там не из бедных, всем отец заправляет, и хорошо так, душевно. У него кожевенные мастерские. А у Альмы выбора не было, к тому времени все знали, что девка на передок слаба. Вот и получилась… взаимная выгода. Там муженек – отворотясь не отплюешься, жена гулящая, но свекор со свекровью за ней приглядывают, так что воли у нее нет. Да и дети явно от мужа.

– И она может знать, где Льяна?

– Вполне.

Тайяна кивнула. Допила в два глотка содержимое чашки и решительно поднялась из-за стола.

– Благодарю вас, кайта Лусия. Не подскажете, как найти эту Альму…

– Бурат. Альма Бурат, кожевенные мастерские Бурата – за городской стеной. Сама понимаешь, больно промысел вонюч.

Чего ж не понять.

– И живут они рядом?

– Достаточно близко.

Яна кивнула.

– Благодарствую. По запаху найду, не ошибусь.

– Только ты учти, Альма – дрянь та еще.

– Значит, говорить надо с ее свекром?

– Думаю, да. Иначе…

Кана Лусия не договорила, но Яне и так было понятно. Либо через два дня, или сколько там почта идет, обо всем узнает злоумышленник – если это Гетанро, и мигом заметет следы. Либо ей солгут, а Гетанро опять-таки обо всем узнают, либо…

Вариантов тут много…

– А чего Альма с сестрой не уехала?

– Так дочь у нее была к тому времени. А Бурат мужик крепкий, сказал, как отрезал. Мол, ты хоть куда ехать можешь, а у меня тут дом, дело… проваливай, но к дочери и близко не подойдешь.

– Даже гадюки детенышей любят?

– Альма – нет. Не гадюка. Так себе, серая скотинка в тени сестры. Вот Льяна – та мерзавкой была, а Альма у нее всегда на вторых ролях, на подхвате…

– Вот оно что… Льяну убрали – она и прижиться постаралась?

– Примерно так и было. И не спеши. Еще часа два ты Бурата точно дома не застанешь, а во время работы у него разговор короток – не отвлекать. Будь там хоть лойрио, хоть трайши – всех выгонит. И все ему простят, потому как кожевник от бога, руки золотые. Старший сын у него такой же, это вот младший неудачным получился…

– Муж Льяны.

– Мират.

– Запомню…

– Так что посиди, отдохни. Покушай спокойно, а там и пойдешь. Да и зверюгу твою покормить бы?

– А где у вас ближайшая мясная лавка?

– На соседней улице. Я тебе сейчас покажу, как дворами пройти, купи ей мяска-то.

Яна кивнула.

До вечера она успела и накормить Аашу, и поболтать со словоохотливой кайтой Лусией о житье-бытье провинциального городка, и даже умыться-причесаться и почистить одежду. А вечером попрощалась и отправилась с очередным визитом.

И верно, кожевенные мастерские воняли так, что, не доходя до них шагов триста, закашлялись обе, что Яна, что Ааша. Волчица смотрела укоризненно. Хозяйка, нам обязательно – туда?

Пришлось почесать серую подругу и заверить, что выбора нет. Очень нужно.

После этого Ааша хоть и чихала через раз, но к мастерским пошла.

Дом они тоже увидели достаточно быстро. И оценили.

Хороший такой дом, основательный, из серого камня и дерева, большой и уютный. Типичный… сатро. Хозяйственный такой, серьезный, основательный и несуетливый. И никаких финтифлюшек-украшений, никаких деревянных кружев – ничего. Но надежный, крепкий, и видно, что простоит он на этом месте не одну сотню лет, презрительно похмыкивая в сторону легкомысленных замков и дворцов.

Опять же палисадник, где растет зеленушка на стол, колодец во дворе, стол под навесом, где так удобно собираться семье, качели для детей – все устроено аккуратной и любящей рукой. И есть в этом какая-то красота надежности. Спокойствия, уюта, уверенности, что хозяин справится с любой бедой…

Хорошее место.

Запах разве что, но к нему и притерпеться можно. Да и не стоит забывать, на какие деньги дом строился, тут хозяин полностью прав.

Так что, еще не видя Бурата, Яна составила о нем свое мнение. И не ошиблась.

Кожевник оказался необъятным мужчиной в три ее обхвата. Мощным, мускулистым, из тех, что ударом кулака быка повалят. Было в нем что-то такое, основательное. И хоть седина уже покрыла изморозью его волосы, но было видно, что это скорее дань возрасту, чем дряхлости.