– Ты сказал, что он требует немедленной встречи, – проворчал Тицион. – Я думал, что он уже здесь!

– Простите, – повторил Вашарий. – По всей видимости, я неверно выразился.

Тицион с подозрением прищурился, вглядываясь в невозмутимого Вашария. Хотя ситуация и не располагала к веселью, но я с трудом сдержала улыбку. Уж больно забавно эта парочка смотрелась со стороны. Подтянутый мужчина с благородной сединой на висках – и лысый старик, которому приходилось задирать голову, лишь бы посмотреть в глаза своему собеседнику.

Пауза длилась не дольше минуты. На лице Вашария при этом не дрогнуло и мускула. Он даже ни разу не моргнул, без проблем выдержав пристальный взгляд Тициона. И мысленно я восхитилась его выдержке. По себе помню, насколько это тяжело.

Любопытно, а мысли Вашария Тицион читать может? Сдается мне, что нет.

Наконец, Тицион мигнул – и отошел к столу. Я заметила, как Вашарий при этом расслабился. Позволил себе короткий взгляд в мою сторону.

Едва заметная морщинка разломила переносицу начальника учреждения по развитию и укреплению иномирных связей, когда он увидел царапину на моем подбородке. Затем опустил глаза, и ссадины на коленях заныли с удвоенной силой под тяжестью его взора, как будто он мог увидеть их сквозь плотную ткань штанов. Но Вашарий ничего не сказал, почти сразу все свое внимание обратив обратно на короля.

Тот стоял к нам спиной, грозно скрестив на груди руки, и что-то рассматривал в окне напротив.

– Эх, такой план провалился, – наконец, негромко посетовал он. – Я был уверен, что Луциус рванет сюда, позабыв про всяческую осторожность. Еще бы! Ведь все бы указывало на смерть этой девки.

Вашарий чуть плотнее сжал губы, как бы удерживая себя от каких-то слов. А я… Я пропустила обидное высказывание Тициона мимо ушей. И без того понятно, что он относится к обычным людям лишь как к средствам достижения собственных целей. Какие-то из смертных полезны, какие-то бесполезны. А существование некоторых раздражает, как раздражают докучливые насекомые.

Увы, я относилась именно к последней категории.

– А теперь он опять ощутил ее в этой реальности. – Тицион скорчил донельзя обиженную физиономию, вновь став похожим на капризного ребенка. – Стало быть, станет намного осторожнее. Если только…

Я тут же насторожилась. Ох, не нравится мне его последняя фраза! В ней совершенно явственно прозвучала радость, если не сказать больше – вожделение. Как бы меня и впрямь пытать не начали, желая тем самым принудить Луциуса к активным действиям.

Тицион обернулся ко мне. Расплылся в широкой предвкушающей улыбке, подтвердив тем самым мои наихудшие опасения.

– Ваше величество, – в этот момент сказал Вашарий, – я думаю, что не стоит делать тех вещей, о которых впоследствии можно пожалеть. Вы не раз говорили, что загнанный в угол зверь опасен вдвойне. И прежде всего по той причине, что ему нечего терять. Луциусу Киасу сейчас терять есть что. Но если с Доминикой что-нибудь случится – то предсказать его дальнейшие действия станет совершенно невозможно. Он вполне может отказаться от немедленной мести и затаиться на долгие годы.

Хм-м…

А ведь Вашарий рассуждает так же, как и Дариэль. Тот, помнится, тоже встал на мою защиту. Причем привел почти такие же аргументы.

– Твой пасынок похож на тебя намного сильнее, чем твой сын, – пробурчал недовольно Тицион, видимо, подумав о том же самом.

– В логике и умении делать выводы Дариэлю не отказать. – Вашарий пожал плечами. – Вериаш в этом плане ему действительно уступает, потому что более эмоционален.

– Вроде бы, твой сын влюблен в эту девку? – спросил Тицион.

По лицу Вашария опять пробежала быстрая недовольная тень. Ему явно не нравился слишком развязный и грубый тон короля по отношению ко мне.

– Моему сыну нравится Доминика Киас, – осторожно проговорил он. – Не уверен, что его чувство можно назвать любовью. Скорее, желанием защитить попавшую в беду красивую девушку.

– Справедливости ради, вот как раз из этого желания чаще всего и вырастает любовь, – фыркнул Тицион. – Помнится, ты свою жену вытаскивал из всяких неприятностей с удручающей постоянностью.

Вашарий так плотно сжал губы, что они превратились в одну тонкую бескровную линию. Дернул кадыком, как будто какое-то слово встало ему поперек горла.

– Да, к слову, я так и не извинился перед тобой. – Тицион пожал плечами. – В общем, мне жаль, что так получилось с Киотой. Признаю, что поступил неправильно.

По-моему, это было самое неудачное извинение в мире. В голосе Тициона не послышалось при этом и намека на раскаяние.

Вашарий молчал, как будто обратившись в каменную статую. На его бесстрастном лице не отражалось и тени эмоций. Лишь на виске бешено билась синяя жилка.

– Когда я узнал, что Луциус вернул тебе Киоту, то сильно заволновался. – Тицион не сводил с Вашария внимательного испытующего взора. – Подумал, что ты наделаешь глупостей, прежде не выслушав меня. Но я рад, что ошибался. Ты остался верен мне.

Ух, мерзкий старикашка! На месте Вашария я бы, наверное, прямо сейчас удавила его голыми руками. Но господин Дахкаш по-прежнему молчал, как будто речь сейчас шла не об его любимой женщине, с которой он многие годы был разлучен по прихоти короля.

По всей видимости, столь затянувшаяся пауза заставила Тициона нервничать. Он сделал пару шагов вперед, остановившись совсем рядом с Вашарием. С каким-то подобострастием взглянул на него снизу вверх.

– Ты, наверное, гадаешь, почему я так поступил? – с коротким смешком поинтересовался он.

Вашарий едва заметно дернул щекой, как будто прогонял невидимого комара.

Я думала, что он проигнорирует прямой вопрос короля, продолжив сохранять отстраненное молчание. Но ошибалась. Через неполную минуту, когда Тицион уже принялся переминаться с ноги на ногу, выказывая нетерпение, Вашарий все-таки снизошел до ответа.

– Ваше величество, – негромко прошелестел он, – данная тема неуместна для обсуждения сейчас. Прежде всего необходимо решить проблему с Луциусом.

– Я чувствую, что ты злишься на меня, – проговорил Тицион. – Но обещаю, что все объясню. У моего поступка были очень веские основания.

Я поражалась выдержке Вашария. Он стоял очень прямо, как будто проглотив палку. Но внезапно выпрямился еще сильнее, хотя это казалось невозможным.

– Ваше величество, – еще тише сказал он, – повторю: сейчас не время и не место обсуждать данную проблему.

– Значит, сильно злишься, – по-своему интерпретировал его слова Тицион. – Мальчик мой, пойми. Я сделал это лишь во благо тебе. Любовь ослабляет человека. Делает его донельзя уязвимым. Заставляет тратить время на всякие пустяки. Добился бы ты того, чего добился к нынешнему моменту, если бы Киота осталась с тобой? Ой, сильно сомневаюсь. Ты бы прожил жизнь зря, вот и все.