– Я подожду вас здесь, – сказал Джуд, остановившись возле камня. Он сжал руку Антона и отпустил его.

Он прошел с ними долгий путь, но эта задача предназначалась Антону и Страннице. Когда они вместе вошли в круг из больших монолитов, его накрыла странная волна узнавания. Каждый из семи пророков нависал над ними. Свет вечернего солнца окрасил камни розовым и золотым. Было странно видеть, как Паллас взирает на них сверху вниз. Его лицо излучало мягкость и благожелательность. Еще удивительнее было видеть Странницу без лица.

– Снова слабое сходство. – Ее губы изогнулись в улыбке, когда она глянула на камень, который представлял ее.

Антон зажмурил один глаз, притворяясь, что сравнивает ее лицо с ликом монолита.

– Ну, могли и больше постараться, – согласился он. – Во-первых, у твоей статуи нет бокала в руке.

Он улыбнулся, увидев притворное презрение на ее лице.

– Ладно, – сказала она, когда они встали в центре круга. – Давай, как я учила тебя.

Они разделились, и каждый отошел на противоположный край круга. Казалось, что резонанс от вибрации камней направляет их. Он уже чувствовал их присутствие раньше, когда впервые оказался в Керамейкосе. Здесь, наверху, он был намного сильнее, звенел в его голове и костях. Антон позволил себе опуститься в его прилив и отлив и плыть, пока не почувствовал, что сравнялся с ритмом его пульса, вибрацией его эши. Он чувствовал, что Странница делает то же самое. Чистый звон колокольчика ее эши проникал в шелест круга камней, вибрируя и усиливаясь.

Теперь эти звуки нельзя было отделить друг от друга: эши, его и Странницы, звон камней превратились в волну звука, нависая над ними и падая вперед. Это походило на то, что он сделал в цистерне Назиры, когда позвал Джуда своим Даром, и тогда в Бехезде, когда воспользовался им, чтобы починить Четырехлистную Печать на Алых вратах милосердия, но только больше. Словно теперь его эша отдавалась эхом эши семи других пророков. И каким-то образом он знал, что они со Странницей были не единственными, кто почувствовал эту внезапную вспышку силы. Знал, что даже неодаренные могли ее чувствовать. Он был в этом уверен, словно стоял и делал заявление:

«Я – Последний Пророк».

Казалось, что его слова эхом расходятся от него и вплетаются в зов монолитов.

Антон открыл глаза и вытянул шею к небу, которое теперь осветилось трепещущими цветами. Розовые, золотые и фиолетовые линии пересекли синее небо. Они плавали и изгибались, подобно волнам в океане.

А потом, извне круга камней, Антон услышал эхо эши его и Странницы. Отправленная ими энергия вернулась измененная. Это эша других пророков отвечала на их зов.

Эхо сжалось вокруг них, словно резкий вдох, и связь разрушилась. Антон упал на четвереньки, переполненный и испытывающий тошноту. Он услышал, как к нему направляются громкие шаги, и через мгновение на колени возле него опустился Джуд.

– Я в порядке, – слабым голосом сказал Антон. Он поднял руку, прежде чем Джуд успел коснуться его, и встал на ноги. Он посмотрел на небо – странный свет уже угасал.

Потом глянул на Джуда и увидел, что мечник еще не встал. Он так и стоял на коленях у ног Антона и смотрел на него с нежностью и восхищением.

– Я видел небо, – голос Джуда дрожал. – Оно выглядело так же, как когда ты родился. Точно так же.

Сердце Антона сжалось. Он не видел такое выражение лица Джуда с того самого дня, когда мечник нашел Антона в цистерне Назиры. С тех пор, как он понял, кто… что такое Антон. Он вспомнил предупреждение Гектора и, как бы больно ни было это признавать, понимал, что Гектор прав. Судьба Джуда всегда была Антоном. Пророком. Не по этой причине он любил Антона, но этим было пронизано все, через что они прошли вместе. В том, как Джуд следовал за ним. Вера, преданность, любовь и желание – разделить их было нельзя.

– Тогда я понял, – с благоговением произнес Джуд, его грудь вздымалась. – Узнал свою судьбу.

От уверенности, звучащей в его голосе, Антону хотелось спрятаться. Убежать.

– Антон, – издалека раздался голос Странницы. – Сработало. Ты их чувствуешь, не так ли?

В ее голосе слышалось беспокойство, и Антон не сразу понял почему. Под всей этой жужжащей силой их общего прорицания он почувствовал тягу эши, два магнита нежно тянули его. Один на юге: должно быть, Паллас. И другой где-то на северо-западе. Другие пророки.

Он понял, что все они находились в одном месте. Месте, слишком хорошо знакомом Страннице. Точке на краю мира, где она однажды спряталась с возлюбленной. Он видел вопрос в ее глазах, тот же, что хотелось задать и ему.

Что пророки там делали?

– Нужно вернуться на корабль, – сказала Странница. – Паллас уже понял, где мы, и нужно увеличить расстояние между нами как можно быстрее.

Антон кивнул и позволил Джуд поднять его на ноги. Он крепко держал его за руку во время спуска по каменным ступеням. Когда они снова добрались до форта, уже стемнело. Мягкий свет ламп освещал галереи, где около сотни паладинов стояли на коленях и смотрели на него с выражением благоговения, как и Джуд недавно. Антон увидел, что некоторые из них плачут.

– Пророк, – пробормотал один из паладинов. – Это и правда ты.

Отрицать было бессмысленно. Как и прятаться. Или бежать.

«Я подведу этих людей». Эта мысль возникла в его голове, непрошеная и точная, словно это уже произошло.

Все они верили в него. Антон видел это в их глазах так же, как в глазах Джуда.

Вот от чего он бежал всю свою жизнь. Не от брата, не от видений, но от этого момента, когда он стал кем-то другим, когда перестал быть Антоном, мальчиком, который выжил, которого любил Джуд и который стал последним пророком. Ему хотелось развернуться и броситься прочь, и впервые даже присутствие Джуда рядом не смогло бы его остановить.

Эти люди хотели, чтобы он стал спасителем, который собственноручно остановит век тьмы и вернет мир на землю. Антон знал, что он не способен ни на то, ни на другое, но он мог делать то, что делал всегда – подыгрывать. Пусть верят в то, что хотят.

В тот момент было легко принять на себя эту роль под тяжестью взглядов паладинов. Как обмануть посредственного игрока в канбарре.

Другие уже ждали их на корабле Странницы. Стража пришла проводить их, и четверо выстроились на причале, когда подошел Антон.

Осей, Аннука и Петроссиан опустились на колени, лишь только завидев Антона. Пенроуз последовала их примеру мгновением позже.

Другие паладины не знали его, но стража – да. Пусть он и не вел с ними продолжительных бесед, они все равно знали его. Возможно, сейчас они виделись в последний раз. Какие бы ни были разногласия между Антоном и стражей, они рисковали своими жизнями ради него. Ради их миссии.

– Чего бы это ни стоило, – сказала Пенроуз.

И Антон позволил ей верить в то, во что она хотела верить.