- На сегодня все, - вызывая печати, прошептала я.

Хотела смахнуть пот, выступивший на лбу, но не успела.

Гейл вдруг оказался рядом. Молча притянул меня к себе и нагло, совершенно беспардонно поцеловал! Языком требовательно заставил раскрыть губы и ответить, разом лишая меня даже шанса на сопротивление. Руки легли на ягодицы, скользнули по спине, слегка надавливая на поясницу, заставляя выгнуться, прижимаясь к нему еще теснее.

- Гейл, - шептала в перерывах между поцелуями, - мы не можем…

- Еще как можем…

- Но ба…

- Сюда скорее армия инквизиторов вломится, чем Дженевра, - хмыкнул он, скользя кончиком влажного языка по шее снизу вверх, подхватывая губами мочку уха и слегка прикусив ее зубами.

- А Белка…

- Если она посмеет нас потревожить, Дженевра выщиплет ей все перья… одно за другим.

- Жестокий, - ахнула я, жмурясь от острой волны удовольствия, которая прокатилась по телу.

- Очень…

Продолжая целоваться, мы выбрались из кабинета, миновали короткий кусок коридора и ввалились в спальню, едва не свалив торшер, который стоял у двери. Лишь хлопнула дверь, тут же принялись срывать с себя одежду как сумасшедшие, стремясь оказаться как можно ближе друг к другу.

Гейл падает на кровать, утаскивая за собой, но не подминает под себя. У него на уме нечто другое. Более острое, более жгучее и сладкое.

Еще мгновение и вот я уже сижу на его бедрах. Гейл покрывает короткими поцелуями ключицы, плечи, грудь. До красных пятен сжимает ягодицы, задавая нужный ритм, к которому я очень быстро подстраиваюсь.

Дыхание сбивается, становясь все чаще, прерывистее. Я отчаянно пытаюсь заглушить стоны, кусая губы. Но это так сложно. Как и удержаться на самом краю бездны, в которую вновь упала с судорожным всхлипом, разрываясь на десяток острых осколков.

Гейл тут же укладывает меня на спину, нависая сверху. Пара сильных толчков, и он с хриплым стоном опускается рядом, притягивая к себе.

Мне не хочется думать и говорить. Я просто наслаждаюсь этим коротким мгновением оглушающей тишины, когда весь мир будто застыл, а пульс в голове грохочет как самые настоящие раскаты грома.

- Касс…

Легкий шепот у уха потревожил короткие волоски. Говорить все еще не хочется, но я заставила себя повернуть голову и открыть глаза.

- М-м-м-м?

Взъерошенный, с шальным блеском в глубине глаз и улыбкой, от которой странно заныло сердце.

«Нельзя, Касс, нельзя… вы слишком разные… слишком другие… Между вами всего лишь секс. Но и он закончится, когда Гейл вернется в столицу к привычной жизни».

- Ты никогда не думала о том, чтобы остаться в столице?

- Нет.

Я сразу понимаю, к чему этот разговор.

- Ты могла бы работать в инквизиции, - продолжил Гейл.

Его пальцы нежно, почти невесомо скользят по руке. Касаются запястья, рисуют спиральку на коже, в том месте, где так гулко бьется пульс. Поднимаются выше к локтю. Снова спиралька.

- Нет. Меня устраивает моя жизнь.

- И ты ничего не хотела бы в ней изменить?

Светло-голубые глаза смотрят пристально, оценивающее. И мне сразу же стало неловко. Дернувшись, повернулась, чтобы схватить угол покрывала кровати и хоть немного прикрыться.

Говорить о таких вещах, лежа абсолютно голой, как-то неловко.

Гейл молча наблюдал за моими манипуляциями.

- Не люблю перемены.

- Даже, если они хорошие?

Голос, взгляд, слова… от всего этого пробирает до костей.

Сев в постели, я принялась приглаживать волосы, надеясь хоть как-то избавиться от этого странного волнения.

- Ты о многомиллионном состоянии, - выдала я, решив сменить тему, - которое мне вдруг решил подарить прадед, о котором я ничего не знала двадцать три года своей жизни?

- Нет. Но ты теперь богатая невеста, Касс. Не успеешь оглянуться, как закрутит круговорот столичной жизни, - выдал Гейл, поворачиваясь спину и закидывая руки за голову.

Мой взгляд скользнул по сильным рукам, накаченному торсу с яркими татуировками на груди, ниже…

Вот он совершенно не стеснялся своей наготы.

- Не закрутит. Это все не для меня.

- Женихи появятся, - продолжил Гейл.

И в голосе неожиданно проскользнули металлические нотки, заставившие меня удивленно приподнять брови.

- Осторожнее, господин инквизитор, еще немного и я решу, что вы ревнуете.

Он неожиданным рывком поднялся, нависая надо мной, но не подавляя. Между нами крохотные сантиметры.

- А, если и так, Касс? Если я действительно тебя ревную?

- Это глупо.

- Что именно? Ревновать к кому-то? Или считать своей?

- Я не твоя, Гейл Рид, - покачала головой. – Я свободная ведьма и никому не принадлежу.

Я ждала злости, недовольства, хоть какой-то вспышки. Но Гейл вдруг улыбнулся. Подняв руку, поймал длинный локон волос, который упал на лицо и убрал за ушко, слегка касаясь пальцами щеки.

- Что за предрассудки, Касс, - почти мурлычет он, - ведьма… инквизитор.

Рука нахально отнимает уголок покрывала, стаскивая с меня, и открывает ему и его прикосновениям. Надо бы возразить, но этот голос словно гипнотизирует, сводит с ума.

- Есть лучшее определение нам с тобой.

Короткий поцелуй в плечо, плавное скольжение к шее. Прикосновение губ и горячего языка к яремной вене, от которого закружилась голова.

Не переставая целовать, Гейл опускает меня на подушки и нависает сверху. Чуть отстраняясь, жадным и потемневшим от страсти взглядом скользит по обнаженному телу.

- Просто ты и я… Просто мужчина и женщина… и я просто до одури хочу тебя, Касс…

И мне совершенно не хочется возражать.

40

Я-то думала, что разговор с новоиспеченными родственниками состоится довольно быстро. Ведь видимых причин откладывать его просто не было. Я прибыла в столицу, знала о покушениях, находилась под защитой инквизиции, спала с одним из ее светлых воинов в одной постели. Так давайте разговаривать и находить компромисс.

Но могущественная семья Виллар затаилась и на контакт не шла. Точнее, вышла один раз, прислав милую записочку: «Отличная идея, давайте встретимся. Мы свяжемся с вами и сообщим о времени», - и пропали.

Но прошел один день, за ним второй, третий. А вестей все не было.

Не скажу, что мы все это время провели впустую.

Весело провели. С пользой для дела. Плодотворно. Иногда даже слишком.

Гейл Рид решил быть радушным и гостеприимным хозяином и сообщил, что сидеть дома и ждать, когда о нас вспомнят – плохая идея.

- Поэтому предлагаю съездить куда-нибудь, - сообщил он первым же утром за завтраком.

Прошлая ночь на новом