был несчастный случай. И если он способен так поступить с незнакомым человеком на парковке, чего еще можно от него ожидать?

Брекен мрачно таращится прямо перед собой. Харпер все еще не закончила рыться в багажнике. Кайла с пустыми руками бредет в нашу сторону, потом разворачивается обратно к машине. Она напоминает мне мячик для настольного тенниса в замедленном полете: отскакивает от любой поверхности и летит куда придется. Наконец она обходит машину и забирается на заднее сиденье. Натянув на голову капюшон, Кайла прислоняется к окну.

– Но почему ты так в этом уверен? – спрашиваю я.

Джош переставляет костыль ближе.

– Потому что я изо всех сил старался перетянуть руль. Но он дернул его обратно.

Я смотрю на него, не зная, что сказать. Да и какая разница?

Он продолжает едва слышно:

– Я знаю, что Харпер будет его защищать. Он как-то ее обдурил… но Брекен знал, что делает на той парковке. Готов поклясться.

– Мы этого не знаем. Наверняка неизвестно.

Я сжимаю руки в карманах в кулаки. По-прежнему холодно, но ветер стихает. Не знаю, закончилась ли буря, но рада, что она ослабевает. На нас опускается тишина, словно дар небес, и я прикрываю глаза, чтобы насладиться ею.

– Может, мы и не знаем, – говорит Джош, явно недовольный моим ответом. – Но он ведь украл бензин, так?

– Да.

Джош стоит совсем вплотную; я не вижу ничего, кроме его лица. В зеленых зрачках мерцают серебряные искры.

– И ты думаешь, это ничего не говорит о нем как о человеке?

– Думаю, не говорит.

Услышав голос Харпер, мы чуть не отпрыгиваем друг от друга. Мои щеки краснеют, словно от пощечины. Мне хочется извиниться. Как она подошла к нам, а мы не заметили? Ах да: ее не было слышно, потому что опять поднялся ветер.

– Харпер… – говорю я, но не знаю, как продолжить.

Она смотрит на нас с каменным лицом, и по моим венам пробегает тошнотворная волна адреналина. Как давно она тут стоит? Сколько она слышала?

Джош решает ничего не предпринимать и ждет, глядя на нее безо всякого выражения. Она отвечает ему равнодушным взглядом, не отрывая от него глаз, даже когда достает из кармана ключи и заводит машину с помощью пульта. От внезапного звука мотора я вздрагиваю. Мне не нравится эта неподвижная маска на лице Харпер. Я начинаю думать, что не так уж она и проста. С одной стороны, она страшная паникерша и впадает в истерику по любому поводу. С другой – волевая диктаторша, которая держит в кулаке целый мир. Истеричка Харпер меня раздражает, но вот эта другая версия… В самолете она вызывала у меня восхищение, но сейчас… Если я честна с собой, то она меня пугает.

Почему она так твердо намерена защищать Брекена? Что за тайну они скрывают?

– Слушай, – говорит Джош. – Не хочу никого судить, но я о тебе переживаю. Обо всех нас.

– Из-за Брекена? Потому что он такой ужасный злой великан?

Ее голос напоминает бритву под тонким слоем шоколада.

На лице Джоша на секунду разгорается ярость, но он тут же ее проглатывает и сдержанно улыбается Харпер.

– Ладно, как хочешь. Я подожду в машине.

Харпер резко разворачивается ко мне.

– Думаю, ты тоже хочешь от него сбежать?

Я не знаю, что сказать. Даже если Джош прав – а какая-то часть меня с ним согласна, – оставить Брекена здесь было бы глупо. Он может замерзнуть насмерть, и я бы лучше воздержалась от вынесения смертного приговора кучкой сонных незнакомцев.

С другой стороны, он и правда каждый раз оказывался в центре наших несчастий: и кражи, и всей ситуации с Кори. Может, ехать с ним дальше небезопасно? А что, если Джош прав и это был не несчастный случай? Что, если это Брекен не хочет, чтобы мы добрались до дома? Что он может сделать, если здраво подумать? Мы прошерстили его вещи и знаем, что он не скрывает ни оружия, ни чего-то еще опасного. Как он нас остановит?

Может, собьет, как сбил Кори?

– Ты что-то совсем притихла, – говорит Харпер.

– Нужно многое обдумать.

Моя последняя мысль – словно прикосновение ледяных пальцев к спине.

– Это не значит, что надо искать виноватых. Все это произошло не из-за Брекена.

Может, так. А может, и нет. Но я не собираюсь возвращаться в машину, пока не проясню один момент.

– Почему ты его защищаешь? – спрашиваю я.

– Я не защищаю.

Я трясу головой.

– Еще как защищаешь! А ведь все это тебе аукнется сильнее, чем кому бы то ни было из нас. Машина записана на твое имя.

– Поэтому я и позвонила в полицию!

– Но одновременно ты наезжаешь на Джоша из-за того, что он думает, будто Брекен может нам навредить.

– Я не… – Харпер останавливает себя на полуслове и делает глубокий вдох. Потом продолжает, уже медленнее: – Я на него не наезжаю. Джош – типичный хороший парень.

– Так в чем тогда проблема? Почему бы к нему не прислушаться?

– Потому что подобные ему создают плохую репутацию для таких, как Брекен.

– Я думаю, Брекен сам отлично с этим справляется.

Она качает головой.

– Ладно, забудь. Ты не поймешь.

– Так объясни.

Харпер со вздохом потирает руки.

– Пора возвращаться в машину.

– Нет!

Она замирает, глядя на меня во все глаза.

– Мира, попробуй подышать, может?

– Ладно, в этом все и дело! – Я резко выдыхаю и на секунду поднимаю глаза к небу, пытаясь собраться с мыслями. – Я не понимаю. Ты обращаешься со мной, словно я… ну, не знаю, несчастная сиротка или твоя младшая сестра.

Она опускает взгляд.

– Просто ты…

– Напоминаю тебе кого-то? – Я смеюсь. – Знаю, знаю.

– Соседку Эллы, – говорит она, и ее лицо смягчается болью. Однако она поясняет: – Элла – моя бывшая девушка. Ее соседка, Джейн, училась на первом курсе. У нее почти не осталось родных, а у меня есть сестры. Думаю, мы типа ее удочерили. Она тоже рисует, как и ты. И внешне вы слегка похожи, только она повыше.

Я киваю, обрабатывая информацию. Да, это объясняет ее отношение ко мне, но насчет Брекена я ничего не понимаю.

– Ладно, поэтому ты заботишься обо мне, но что с Брекеном? Он украл бензин, пока вел машину, которую ему по закону вести нельзя. А потом переехал человека на той же машине. Думаю, тебе хватает ума понять, что если здесь окажется полиция, то у тебя будут неприятности.

– Сомневаюсь, что дать повести кому-то машину, записанную на мое имя, – преступление федерального масштаба.

– И тебе безразлично, что у тебя