большущая очередь — сбежались со всего квартала.

Вода не потекла оттого, что на водопроводной водокачке что-то испортилось. И тоже не само испортилось, а нарочно испортили, чтобы оставить большевиков без воды.

Теперь если вдруг пожар — тушить нечем!

На телефонной станции тоже все остановилось, стало там тихо. Какой-нибудь большевик звонит — вызывает через весь город другого большевика, а ничего не выходит! Он крутит-крутит ручку телефона, а ответа нет.

И вот тут здорово пригодился Сережка. Он стал бегать — заменять телефон. Бегает по городу от одного большевика к другому и передает, что надо. Иногда передает запиской, а иногда — своими словами.

Мишка и тут увязался за Сережкой. Ух, интересно! И везде пускают!

Сначала прибежали в губернаторский дом. Тут теперь Совет — главная власть!

Поднялись по лестнице, вошли в большущую комнату. У стен поставлены винтовки, а на полу сидят большевистские солдаты.

Они сидят не зря. Они сидят и ждут команды и чуть что, сейчас же хватают винтовки и бегут побеждать буржуев.

На полу посередине комнаты разостлана солдатская шинель.

Может, она — лишняя? Вот бы ее Мишке!

А может, кто-то уже погиб за Советскую власть, и осталась от него эта шинель?

А может, она просто запасная? Примут кого-нибудь в большевистские солдаты и тогда ему отдадут.

На шинели стоит ведро с водой. На ведре висит ковшик. А рядом с ведром караваи хлеба. Целая гора караваев.

И кто придет и захочет — ест. А кто захочет пить — пьет.

Сережка отломил краюшку, съел и запил водой. А Мишка постеснялся.

Потом Сережку вызвали в другую комнату. Мишка и тут за ним.

Эта комната тоже большая, но она — пустая: в ней только один человек, наверно, какой-то главный.

Он сидит за большим столом. Стол покрыт зеленой материей, а на ней всякие бумаги и газеты. И еще лежит наган. А сбоку на стене телефон. Но он молчит — не звонит.

А сам главный такой измученный, желтый, и глаза у него провалились. Сразу видно, что он давно не спал и очень устал. И около него на полу бело — все окурки.

Он спросил Сережку:

— Ты чей?

Сережка сказал, чей он.

— "A-а! Гришин сынок! — сказал главный и заулыбался. А потом заметил Мишку и снова спросил:

— А это чей?

Сережка обернулся и увидал, что Мишка тоже пробрался в комнату. Ему стало неудобно, он даже покраснел, но все-таки признал Мишку, не отрекся от него:

— Это со мной!

— A-а! Братишка, значит, — сказал главный и начал настоящий разговор:

— Сто шестой полк знаешь?

— Знаю! Я близко живу.

— Лети туда, как молния! Отдай пакет! Тут написано — кому. И сейчас же назад с ответом… Пакет отдавать только лично — из рук в руки!

Сережка сказал:

— Я в секунду! Из рук в руки!

И побежал. Мишка опять за ним. Но не поспевает, отстает. Тогда ему стало обидно и он пошел домой.

Пришел, похватал картошки. Эх, не сидится дома — скучно после улицы.

Вдруг на кухне бух и рев! Бух — словно упал мешок с мукой. А рев — словно кого-то бьют-убивают.

Мама бросила ставить заплатки — и в кухню. Мишка — за ней.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Отчего тетя ревела

⠀⠀ ⠀⠀

В кухне тетя лежит на полу. Чепец с нее слетел, волосы рассыпались. Лежит, голову прижала к рукам, а ногами бьет по полу и ревет не своим голосом:

— А-а-а-а-а!

— Евдокия Евсеевна! Что с вами? — закричала мама и стала поднимать тетю.

Но тетя никак не поднимается. Перестала бить ногами, но стала рвать на себе волосы. Рвет и все дико орет:

— А-а-а-а-а!

Мама бегает вокруг и говорит быстро-быстро:

— Да что вы, Евдокия Евсеевна? Да успокойтесь, Евдокия Евсеевна!

Но тетя ничего не слушает: катается по полу и все орет.

Но вот все-таки перестала. Привстала, посмотрела на Мишку и Мишкину маму, как пьяная: и глядит, да не видит. А потом опять бух на пол и снова ревет-выговаривает:

— Все унес! Все унес! Всю жизнь по копеечке собирала!.. Все унес!

И опять завыла:

— А-а-а-а-а!

Тогда мама решилась: ковшиком зачерпнула из меденника холодной колодезной воды и дзынь — выплеснула воду тете в лицо.

После воды тетя стала немного понимать, узнала их и начала рассказывать:

— Машенька! Голубушка! Все унес, проклятый! Нищая я теперь, нищая! Разорил он меня! Голой по миру пустил!

И снова бух на пол, только голова состукала.

Мама стала отливать тетю, отпаивать, давать валерьянки, а лучше не делается.

Только тетя маленько успокоится, только начнет все по-человечески объяснять и вдруг опять расстраивается и бух на пол или в стену головой.

Особенно ей обидно, что «своими руками отдала».

Постепенно удалось все понять.

Оказывается, тетя всю жизнь копила деньги, хотела стать богатой.

А когда скинули царя и деньги стали дешеветь, она исхитрилась и на свои бумажные деньги купила золотые, потому что золотые деньги не дешевеют.

А дядя, старый черт, выманил у нее все золотые деньги, как будто бы на хранение. Он сказал ей: «У тебя, дуры, все растащут, а у меня будет цело».

А потом он вдруг перестал ходить к ней. Не ходит и не ходит.

Тетя забеспокоилась: не болен ли?

Пошла к нему, а его уже нет! «Уехал неизвестно куда!» И дом уже не его: он втихомолку продал свой дом. Продал, денежки получил, все свое забрал и исчез.

И тетины золотые исчезли с ним.

Осталась от него только кошка Мусенька. Ходит по двору голодная и пищит.

Вот из-за чего тетя рвет на себе волосы и бьется головой в стенку.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Матрос приехал

⠀⠀ ⠀⠀

Прошло несколько дней — и опять большая новость!

В город приехали матросы-большевики. Они едут из Петрограда — будут везде делать революцию и объявлять Советскую власть!

Они остановились здесь ненадолго, но все-таки вылезли из вагонов и прошли по всему городу, чтобы напугать буржуев и чтобы стало полегче здешним большевикам.

Матросы — красивые. Они — в бескозырках. Спереди на бескозырке написано, с какого они корабля, а сзади развеваются две черные ленточки. А на груди у каждого матроса крест-накрест ленты с патронами. А в руках — винтовки.

Потом матросы уехали, но не все. Один отряд остался. Он поможет здесь защищать Советскую власть.

Из этого отряда один матрос явился в Мишкину квартиру. Он тоже в бескозырке,