наказание. После наказания человек может «принять решение» не пить снова. Такое решение – своего рода самодельное правило, призванное продлить действие наказания на будущее, но в дальнейшем эффект немедленного подкрепления все равно может взять верх. Напоминание о принятом решении – это жест самоконтроля, хотя, возможно, и неэффективный. Предотвращение ситуаций, в которых человек может выпить («избегание искушения»), возможно, более эффективно.

Распространенная техника интеллектуального управления собой – это организация ситуации, например кабинета или студии, в которой практически ничего не мешает определенному типу поведения. Монастырь и отшельничество имеют схожие эффекты в этическом управлении собой. Художник, рисующий по фотографии, находится под сильным контролем своей модели, но если он сможет привлечь к работе свою личную историю, его работы будут отличаться некой целостностью, поскольку они будут менее привязаны к одной ситуации. Он будет «извлекать самое необходимое», ослабляя контроль, оказываемый текущей ситуацией. Тот же принцип лежит в основе практики дзен, в которой лучник, например, учится минимизировать конкретные особенности отдельного случая. И художник, и лучник, как говорят, «выходят за пределы» непосредственной ситуации, они становятся «отстраненными» от нее.

Личная история проявляет себя в самоконтроле или управлении собой и другими способами. Человек, который отказывается «идти на дно» в концентрационном лагере, не «сломлен» попытками унизить или уничтожить его достоинство или личность, вышел за пределы своего текущего окружения. Сказать, что он способен привнести в эту среду иной смысл, – значит просто констатировать, что он находится под более мощным контролем своей истории.

Цель управления собой часто называют самореализацией или самоактуализацией. Первая, по-видимому, связана с достижениями, избеганием ограничений и поиском положительных подкреплений. Вторая, похоже, имеет большее отношение к максимизации генетических и внешних данных для того, чтобы освободить человека от непосредственных установок. В обоих случаях акцент делается на «здесь и сейчас», на бытии, благополучии или сиюминутном становлении.

В последнее время большой интерес проявляется к так называемому самоконтролю вегетативных реакций, таких как изменения частоты сердечных сокращений, кровяного давления, покраснения или потоотделения. Эти рефлекторные механизмы были названы непроизвольными, и, как мы видели в главе 4, казалось бы, это отличает их от оперантного поведения, но условия, необходимые для оперантного обусловливания, могут быть организованы. Вегетативное поведение обычно связано с внутренней жизнью организма, в нем мало воздействий на окружающую среду, которые могли бы сделать оперантное обусловливание уместным, но можно установить явный признак того, что происходит ответная реакция, и таким образом можно установить оперантное обусловливание. Например, определенный пульс может включить свет, за которым последует подкрепляющее последствие. Но замедление или ускорение пульса – это не больший самоконтроль, чем замедление или ускорение шага при ходьбе. Разница лишь в том, что за импульсом обычно не следуют подкрепляющие последствия, которые ставят его под оперантный контроль. Последствия иногда становятся более заметными при оперантном обусловливании скелетных мышц. Так, легче научиться шевелить ушами, глядя в зеркало для улучшения обратной связи, а легкие движения частично парализованной конечности иногда усиливаются по той же причине.

Человек может в некоторой степени контролировать свой пульс, ведя себя так, чтобы влиять на него, ускоряя сердечный ритм при сильных физических нагрузках и замедляя его при расслаблении. Прямой оперантный контроль вегетативного поведения может быть продемонстрирован только при устранении косвенного контроля. Много лет назад мы с коллегой пытались усилить изменения в объеме предплечья, предположительно отражающие расслабление кровеносных сосудов. Один из нас помещал свое предплечье в наполненный водой рукав (так называемый плетизмограф), объем которого отображался на циферблате. Мы обнаружили, что можем двигать циферблат в направлении, указывающем на увеличение объема руки, но позже выяснилось, что мы делаем это, дыша все глубже и глубже. Задерживая в легких все большее количество остаточного воздуха, мы нагнетали кровь в руку. Существуют способы устранения этих опосредующих реакций, и возможно чисто оперантное управление вегетативным поведением. Однако это не то управление собой, о котором мы здесь говорим.

Когда навыки управления собой усвоены, обучающие условия, поддерживаемые вербальной средой, могут больше не понадобиться. Поведение, обусловленное правильным управлением собой, становится более эффективным и, следовательно, щедро подкрепляется другими способами. Возможно, гораздо более точный контроль может начать осуществляться с помощью личных воздействий, и в этом случае проблема конфиденциальности, с которой сталкивается вербальная общность, будет преодолена. Тогда управление собой становится таким же автоматическим в своей зависимости от личных стимулов, как искусные движения акробата, но хотя эти условия могут привести к эффективной частной самостимуляции, они не ведут к самопознанию. Мы можем быть настолько же бессознательны в отношении тех стимулов, которые мы используем в управлении собой, как и в отношении используемых при выполнении сальто.

Управление другими людьми

Один человек управляет другим в том же смысле, как и собой. Он делает это не путем изменения чувств или душевных состояний. Греческие боги, как считается, могли изменять поведение, наделяя мужчин и женщин психическими состояниями, такими как гордость, душевное смятение или храбрость, но с тех пор никому не удалось добиться успеха в этом. Один человек изменяет поведение другого, преобразуя мир, в котором тот живет. При этом он, несомненно, влияет на то, что чувствует или интроспективно наблюдает другой человек.

ОПЕРАНТНОЕ ОБУСЛОВЛИВАНИЕ. Все, что мы знаем об оперантном обусловливании, относится к тому, как сделать поведение более или менее вероятным в определенном случае. Это традиционная область поощрений и наказаний, но гораздо более четкие различия могут быть сделаны при использовании того, что мы знаем об условиях подкрепления. К сожалению, чаще всего используются негативные подкрепления: правительственный и религиозный контроль основан в основном на угрозе наказания («власти»), и неинституциональные практики часто бывают того же рода. Среди позитивных подкреплений – товары и деньги для экономического контроля в сельском хозяйстве, торговле и промышленности и, менее формально, в повседневной жизни («богатство» или «привилегии»). Межличностные контакты часто являются вопросом одобрения («престижа») или порицания, некоторые формы которых, вероятно, эффективны по генетическим причинам («Желание одобрения, возможно, является наиболее глубоко укоренившимся инстинктом цивилизованного человека»), но которые обычно получают свою силу от обмена с другими подкрепляющими факторами.

В традиционных понятиях один человек организует положительные или отрицательные условия, чтобы создать интерес, обеспечить поощрение, привить стимулы или цели, повысить сознание другого человека. При этом он ставит его под контроль различных характеристик окружающей среды. Он прекращает подкрепление, чтобы отговорить или обескуражить. Он использует подкрепление от отложенных последствий, чтобы «дать человеку что-то, чего он с нетерпением ждет». При этом ему не нужно способствовать самопознанию, но его повышение уместно («Мы должны сделать фактическое давление более сильным, добавив к нему осознание»).

ОПИСАНИЕ УСЛОВИЙ. Упорядочение условий оперантного подкрепления часто путают с их описанием. Это различие так же важно, как и различие между ситуативным