и контролируемым правилами поведением. Когда мы предупреждаем человека: «Зайди в дом. Будет дождь» – или вывешиваем на перекрестке знак «Стоп», мы описываем поведение (зайти или остановиться) и определяем или подразумеваем соответствующие последствия. Мы не обязательно организуем условия. Знак «Стоп» может просто указывать на вид перекрестка, на котором у водителей могут возникнуть проблемы, как знак «Тонкий лед» у пруда отпугивает конькобежцев, не угрожая карательными мерами со стороны властей. Но обычно добавляются искусственные негативные последствия. Ребенок, который остается на улице, когда ему говорят зайти, не только промокнет, но и будет наказан за непослушание. Водитель, не остановившийся на перекрестке, не только рискует попасть в аварию, но и получит штраф. (Знак будет особенно эффективным, если в поле зрения будет находиться каратель – полицейский.)

Предупреждение, как и правила, рассмотренные в главе 8, дает явные причины в виде описания условий (возможно, неполного). Человек, реагирующий на предупреждение, ведет себя рационально, применяя правила, и, хотя возможно, что он научился реагировать в результате прошлых предостережений, он делает это сейчас, потому что проанализировал ситуацию и, можно сказать, предупредил себя. Он описывает собственное поведение через ответственные за него условия, и в результате с большей вероятностью будет вести себя соответствующим образом в будущем. Закон придает этому важное значение: человек, который взвесил последствия своего поступка, знает, к чему приведет его поведение, и особенно подвержен наказанию.

Мы также говорим о последствиях – мы приводим причины, – когда призываем человека к действию, призываем или убеждаем его действовать. Призывать – значит делать более неотложным, добавляя условные негативные стимулы; убеждать – значит добавлять стимулы, которые являются частью повода для положительного подкрепления. Более четким видом правила является контракт. В трудовом договоре указывается, в частности, что должен делать работник и сколько ему платить. Контракт вступает в силу, когда детям говорят, что если они будут хорошо себя вести, то получат угощение. В этом случае работник и ребенок могут вести себя правильно, чтобы получить зарплату или угощение соответственно, но поведение может быть слабым. Правило может быть расширено дополнительными условиями, такими как угроза увольнения со стороны начальника или неоднократные знаки неодобрения от родителей.

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ И МОТИВАЦИОННЫЕ МЕРЫ. Когда мы в состоянии сделать человеку добро, то есть сделать что-то, что он называет добром, мы можем поступать так, чтобы это что-то было обусловлено определенной топографией поведения, которая затем усиливается, и мы способны поставить поведение под контроль данного стимула. Если мы «делаем добро» без соблюдения каких-либо условных отношений, мы можем насытить человека и тем самым снизить как вероятность того, что он будет участвовать в поведении, подкрепленном этим добром, так и его восприимчивость к дальнейшему им подкреплению. Мы также можем создать эмоциональную предрасположенность к тому, чтобы человек делал нам добро. Напротив, отказывая в благе, мы можем погасить любое поведение, которое было подкреплено им, но если мы отказываем без уважения к тому, что делается, мы создаем состояние депривации, в котором поведение, подкрепленное этим добром, сильно и в котором оно мощно подкрепляется, и создаем эмоциональную предрасположенность причинять нам вред. Мы сами и объект нашего внимания можем чувствовать или интроспективно наблюдать множество соответствующих состояний наших тел, но управление условиями является эффективным шагом.

Можно кратко обсудить ряд известных областей управления.

ПРЕПОДАВАНИЕ. Все страдали и, к сожалению, продолжают страдать от менталистских теорий обучения в образовании. Это область, в которой цель кажется очевидной – изменить умы, установки, чувства, мотивы и так далее, и поэтому институты особенно сопротивляются изменениям. Тем не менее суть процесса обучения можно выразить в поведенческих терминах: учитель создает условия, при которых ученик приобретает поведение, которое в дальнейшем будет полезно для него в других условиях. Обучающие условия должны быть разработаны, от этого никуда не деться. Учитель не может привнести в класс достаточно реальной жизни ученика, чтобы сформировать поведение, соответствующее тем ситуациям, с которыми он столкнется позже. Поведение, которое должно быть создано заранее, является в такой же степени вопросом продуктивного мышления и творчества, как и простые факты и навыки.

Вот пример того, что стоит на пути эффективного образования. Говорят, что «установки, выраженные в структуре школьных систем, влияют на когнитивный и творческий потенциал практически каждого ребенка, как и чувства и личности учителей и их руководителей». Предположительно «установки, выраженные в структуре школьных систем» представляют собой поведение при проектировании и строительстве школ и учебных программ; «чувства и личности учителей и их руководителей» предположительно вытекают из их поведения; а то, что «влияет на когнитивный и творческий потенциал» ребенка, предположительно является условиями, при которых ребенок приобретает типы поведения, обсуждаемые в главе 7. Перевод звучит следующим образом: «Интеллектуальное и творческое поведение ребенка изменяется школой, в которую он ходит, ее учебными программами, а также поведением его учителей и руководителей». В этом нет глубины оригинала, но в данном случае глубина – это, конечно, неясность, а достоинство перевода в том, что он подсказывает нам, с чего начать, чтобы предпринять что-то в области преподавания.

Образование затрагивает поведение ребенка или человека на протяжении многих лет, поэтому принципы девелопментализма вызывают особые проблемы. Метафора роста начинается в «детском саду» и продолжается в «высшем» образовании, отвлекая внимание от условий, ответственных за изменения в поведении учащихся.

ПОМОЩЬ. Психотерапия была гораздо более явно привержена менталистским системам, чем образование. Болезнь, которая является объектом терапии, называется психической, и мы уже рассмотрели ментальный аппарат Фрейда и несколько интрапсихических процессов, которые, как считается, нарушены или отклонены у психически больных. Что не так, обычно исследуется в сфере чувств. (Одно время предлагалось, что психиатру следовало бы принять ЛСД, чтобы узнать, каково это – быть психически больным.)

Меры, предпринимаемые для трансформации чувств, – например, «развитие эго» или «формирование жизненно важного чувства самости» – работают путем создания условий подкрепления, консультирования пациента о том, где можно найти благоприятные условия, или путем предоставления правил, которые генерируют поведение, способное быть подкрепленным в повседневной жизни. Часто предполагается, что поведенческая терапия – это исключительно вопрос создания подкрепляющих условий, но она вполне может включать в себя предупреждения, советы, инструкции и правила, которым должен следовать пациент.

Когда проблема, требующая терапии, связана с нехваткой социальных или интимно-личностных подкреплений, решение может быть трудным. Может быть очевидно, что человек выиграет от подкрепления вниманием, одобрением или привязанностью, но если это не является естественным следствием его поведения – если он не заслуживает внимания, одобрения или привязанности, – может оказаться невозможным создать необходимые условия. Имитация внимания, одобрения или привязанности в конечном итоге создаст больше проблем, чем решит, и даже намеренное использование заслуженного внимания обесценивает вознаграждение.

«Что необходимо, – говорит психолог Карл Роджерс, – так это новая концепция терапии как предложения помощи, а