– Кого ждали? – снова зло прохрипел Халилов по-французски.

– Аламо… – простонал пленник. – Должен был проехать Аламо, и нам заплатили, чтобы мы его убили.

– Точно Аламо должен был проехать по этой дороге?

– Нет, получены сведения, что его кортеж проедет по одной из трех дорог. На каждом маршруте устроена засада.

– Покажешь на карте, где другие засады! Быстро!

Голова капитана Погодина работала быстро, четко. Значит, противостояние в южных провинциях достигло своего максимума. На Аламо объявлена охота. И это не правительственные агенты, потому что Сафонов совершенно точно заявлял, что Лурембо хочет договориться, он не хочет войны с югом. У страны нет сейчас сил для ведения гражданской войны. Значит, это другие оппозиционные группировки хотят убрать сильного соперника в борьбе за власть. И пока пленный соображал, ориентировался по карте, Погодин задал последний вопрос.

– Кто заказчик, кто вас нанял, чтобы убить Аламо?

– Я не знаю, – замотал пленный головой. – Нас оповестили, что есть хорошая работа, и пообещали много денег. Так много, что потом можно не воевать. Жить спокойно и богато.

– Кто конкретно? Кто из оппозиционных командиров приказал вам? – Переводя вопрос, Халилов встряхнул пленного так, что у того лязгнули зубы.

– Не знаю, клянусь, что не знаю! – запричитал пленник, чувствуя, что от ответа зависит его жизнь. Белые смотрели на него страшно, это был взгляд смерти. – Мне передал Каримба. Он из наших мест, он всех знает, он с кем-то связан, но я не знаю, с кем именно. Он часто нанимает нас и хорошо платит.

– Он велел вам искать белого мужчину и белую женщину? – догадался Халилов.

– Да, он многим говорил про белого мужчину и белую женщину. Их ищут, но сейчас нас он послал сюда.

Приказав хорошенько связать пленника, не спускать с него глаз и защищать его в бою, Погодин отошел к зарослям и подозвал к себе Халилова и Бероева. Он видел, как на него косится Леви, но француз вопросов не задавал и близко без вызова командира к нему не подходил. В том бою легионер снова проявил себя как великолепный боец. Рвался вперед под пули, он один уложил, кажется, четверых боевиков. «То ли умереть хочет, – подумал Погодин, – то ли его ненависть ослепляет. Но это потом, сейчас важнее другое».

– Вот что, бойцы, я не знаю, что там не поделили местные головорезы, но у нас есть реальный шанс помочь Аламо избежать смерти. Если мы ему поможем, то нам стоит попробовать с ним договориться. Аламо может не любить нынешнюю власть в стране, но чувство благодарности свойственно любому человеку.

– Политики, как правило, очень сильно отличаются от любого человека, – пожал плечами Халилов. – Вы сами говорили, товарищ капитан, что настоящий политик, для которого власть – единственная и самая важная цель в жизни, пойдет по трупам, даже по трупам близких людей. А про Аламо мы наслушались неприятных нюансов.

– И все же это шанс выполнить задание. Мы можем сами погибнуть, но так и не успеть помочь Нестерову. Ты же слышал, Руслан, что за белого мужчину и белую женщину обещана награда, и все знают, что беглецы где-то здесь. Аламо жесток, но он человек чести и держит слово. А такие особенности заставляют надеяться, что он платит благодарностью за услугу.

Глава 8

Нестеров проснулся от знакомого звука. Это был звук вертолетного двигателя, и машина пролетела над джунглями совсем недалеко. Привычка просыпаться мгновенно и сразу оценивать ситуацию сработала исправно. Спецназовец, не шевелясь, прислушался к звукам ночных зарослей. Если пошевелиться, то их самодельный гамак начнет раскачиваться и Алена проснется. Пусть спит девочка, пусть набирается сил. Дочь так устала за эти дни, что отцу казалось, что еще немного, и она свалится, не сможет больше идти. Нужно что-то придумать, найти какой-то выход.

Звук пролетевшего вертолета навел на мысль, что неподалеку может находиться вертолетная площадка. Нестеров стал вспоминать карту южных провинций, прикидывать свое положение на местности. Никаких гарнизонов, никаких больших поселков, в которых мог бы сесть вертолет, он не помнил. Нет тут ничего подобного. Хотя… Он обращал внимание на площадки, которые когда-то использовались военными. После прибытия в страну Нестеров изучал топографию местности, распределение сил, административное деление, и сейчас звук вертолетного двигателя навел его на мысли о заброшенной площадке, на которой располагалась когда-то станция РЛС. Там были какие-то скалы, на которых разворачивались антенны, пещеры, которые вроде бы использовались под укрытие личного состава в случае обстрела или воздушного нападения. Сейчас бывшая станция РЛС точно заросла джунглями, но если расчистить площадку, что несложно и не особенно трудоемко, вертолет мог там сесть. Но если на станции никого нет, то это вполне приемлемое место, чтобы им с Аленой там укрыться.

Утром Дмитрий Иванович рассказал дочери о своем замысле. Он увидел, как дочь обрадовалась тому, что переходы по джунглям могут закончиться, что можно отдохнуть, залечить ссадины и потертости, побыть хоть немного в относительной безопасности. Она устала каждую ночь чувствовать на себе каких-то насекомых, ощущать поблизости змей. Однажды ночью, лежа в гамаке, Алена увидела неподалеку на дереве удава. Он смотрел на людей своими маленькими холодными безжалостными немигающими глазами. Алена в панике разбудила отца, но тот только отмахнулся, сказав, что они для питона не добыча, что они слишком велики для него, что такие змеи питаются животными помельче. Но молодая женщина не спала в ту ночь, цепенея от страха. Питон исчез так же неожиданно, как и появился, но жуткий страх остался.

– А сколько туда идти, папа? – с надеждой в голосе спросила Алена, когда утром отец рассказал ей о своем замысле.

– Я не помню, насколько здесь буйные джунгли, – задумчиво ответил Нестеров. – Но если там, возле площадки, скалы, значит, растительность будет пореже, а каменистой поверхности побольше. Думаю, к вечеру дойдем, и останется время благоустроить наше тайное убежище. Потерпи, девочка, скоро будет легче.

Дочь успокоилась и даже как-то повеселела, хотя идти Алене было больно. Она стерла пятку на одной ноге, и та никак не хотела заживать в таком влажном климате. Нестеров знал, что спецназовцы и путешественники лечили на бивуаках такие раны пеплом, который дезинфицирует и высушивает рану, не дает ей мокнуть и гнить. Но для этого нужно побыть в тихом спокойном месте несколько дней, не травмировать ногу и подлечить рану.

Дочь успокоилась, а вот в душе отца покоя не было. Смущал вертолет, появившийся над джунглями, да еще ночью. Вообще-то у современных вертолетов дальность полета часто превышает