— ЭТО БЫЛО БЫ НЕПРАВИЛЬНО С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЭТИКИ, ПОСКОЛЬКУ ВЫ НЕ ЯВЛЯЕТЕСЬ ЕЕ ЛЕЧАЩИМ ВРАЧОМ, ВИКТОР.

Скажите, пожалуйста, какой важный курица. Этикой он мне тут козыряет. Эт что ж за искуственный интеллект-то такой, е-мое, с самоцензурой. Сегодня он моральным кодексом руководствуется, а завтра что? Заявит, что упырей поражать нельзя ни в правах, ни в сердце?

— Я действительно не врач, — процедил я, пытаясь сохранить спокойствие, — но если мне не изменяет память, то медперсонала здесь сейчас вообще нет. Если ты считаешь иначе, то, должно быть, местные доктора чертовски круто прячутся, м?

БАСКО ничего не ответил.

— Вот так-то. Показывай.

Из-под потолка снова выехали щупы и аккуратно, почти бережно ввинтились в браслет. Тут же появилась голограмма Софы. И как только я ее увидел, понял, что уйдем мы из бункера нескоро. Изображение окрашивалось двумя цветами — красным и желтым. И, к моему сожалению, красный преобладал.

— Можешь дать краткое заключение?

— ОБЪЕКТ ИСТОЩЕН. ВНУТРЕННЯЯ КРОВОПОТЕРЯ — ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ ЦЕЛЫХ И ЧЕТЫРЕ ДЕСЯТЫХ ПРОЦЕНТА. ВИДИМЫХ РАНЕНИЙ НЕТ. СЕРДЕЧНЫЙ РИТМ НЕ НАРУШЕН. ВНУТРЕННИЕ ОРГАНЫ НЕ ПОРАЖЕНЫ. ЕСТЬ НЕЗНАЧИТЕЛЬНОЕ КИСЛОРОДНОЕ ГОЛОДАНИЕ ВСЛЕДСТВИЕ ПОНИЖЕННОГО ГЕМОГЛОБИНА… РЕКОМЕНДУЕТСЯ ПОСТЕЛЬНЫЙ РЕЖИМ, ОБИЛЬНОЕ ПИТЬЕ И ГЕМАТОГЕНКА.

— Гематогенка? Ты серьезно?

— ЛЮБОЙ ПРОДУКТ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ НАЧАТЬ ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОБЪЕМА КРОВИ. ЛИБО ПРОВЕСТИ ПЕРЕЛИВАНИЕ НО, УВЫ, ВАША ГРУППА КРОВИ НЕ СОВПАДАЕТ. ЧТО, К СЛОВУ, СОЗДАСТ ТРУДНОСТИ, ЕСЛИ ВДРУГ ВЫ ЗАДУМАЕТЕСЬ О ДЕТОРОЖДЕНИИ

— ЧТО? — гаркнул я, ощущая, как кровь приливает к лицу. — Какие, блядь, дети? Мне надо выбраться отсюда, вернуться домой. Я не собираюсь торчать в этом упырином пристанище вечно! И тем более размножаться здесь.

А зачем ты врешь себе? Софа хороша собой, заботливая, смекалистая, не рохля. Чего артачишься? Ты же сам регулярно заглядываешь ей за воротник или на задницу пялишься, когда она воду у реки набирает. Домой-то ведь можно и вовсе не вернуться.

Эта последняя мысль мне совершенно не понравилась. Хотя бы потому что с каждым днем верилось в нее все сильнее.

Глава 14

За время нашего знакомства я уже понял, что Софа деваха горячая, пылкая, с норовом. Иронично даже — Плетение у нее завязано на холоде, но характер совсем не стойкий и нордический.

И пока она набирала силы, мне этого темперамента довелось хлебнуть полной ложкой. Бесоебить Софа начала уже во вторую ночь. После отбоя я передал БАСКО почетный пост ночного дежурного и отправился прикорнуть на койку. Под уже ставшие привычными космические напевы. Уснул быстро, потому что за день вымотался. Быть медбратом та еще задачка — ты и нянька, и сиделка и кормилица и уборщица, блин. Так что только прочувствовав это на своей шкуре, я понял, что оклад им даже в нашем социалистическом раю недостаточный дают.

Но суть не в этом. Отпахав смену, я улегся отдыхать… и проснулся от того, что по соседству кто-то возится. Робко так, легонько шуршит одеждой. Воображение тут же подсунуло тех самых тварей с кожистыми крыльями. Я подскочил как ужаленный и едва не сверзился с койки. Никаких ночников здесь предусмотрено не было, только синий светодиодный огонек на западной стене. В его холодном сиянии я и увидел Софу. Она шла по стеночке, нетвердо и осторожно. Выглядело это довольно угарно — чисто алкаш из рюмочной домой топает. На сеанс массажа скалкой.

Но мне стало совсем не до смеха. Рано Софка поднялась, ща еще навредит себе. И где вообще этот механический друг человека? Он же, по идее, должен такие попытки саботажа предотвращать.

— Куда намылилась? — спросил я, — постельный режим у нас в форме тоталитарной диктатуры, поэтому вставать тебе не велено.

Она не ответила. Теперь вцепилась в тумбочку возле стены и принялась ее огибать. Шла Софа в центральный зал.

— Чего надо-то? Есть? Пить? Посрать приспичило? — попытался выяснить я, — ща, погоди, утку принесу. По-пекински. С яблоками…

Она повернулась и глянула на меня. В свете настенного огонька лицом Софа сама напоминала упыриху — настолько она была бледная.

— Мы должны… идти, Витя, — наконец выдавила она, — здесь… нас найдут.

— И непременно пойдем, — согласился я, — только чуть попозже. С бухты-барахты такие экспедиции начинать нельзя.

Я очень старался сохранить спокойствие, но выходило плохо. Если начистоту, она, конечно, права. Случайно нас вряд ли обнаружат, но если обоняние у этих тварей обостренное, то любой упырь, что зайдет в эту зону, нас в два счета сыщет. Но мыслила Софа все равно нерационально. Хотя в ее состоянии это можно простить.

— Нам нужен подробный маршрут, нужен провиант, нужно сил набраться, в конце концов! — увещевал я, — у тебя еле-еле душа в теле держится.

Она покачала головой с таким видом, будто я сказал самую большую глупость на свете.

— Ты и понятия не имеешь о том, что я могу, — заявила она.

Но тут же выяснилось, что понятие я имел весьма точное. Вскоре перед Софой возник входной проем. Стенка кончилась, а вместе с ней кончилась и уверенность. Непобедимая воительница-амазонка застыла.

(почему я встал у стенки? у меня дрожат коленки)

Коленки и правда задрожали. Я решил не дожидаться, пока она грохнется, соскочил с койки и осторожно подхватил Софку. Сопротивления никакого не получил, но наслаждаться ВЛАСТЬЮ у меня желания не было никакого. Хотелось только поспать часов шестнадцать-восемнадцать, чтоб меня никто не трогал. Но это мечта совершенно несбыточная.

— Мы… в опасности, — пробормотала Софа, вновь уходя в отключку.

Я опустил ее тело, горячее, все в липком поту, на постель. Утер лоб рукавом и вздохнул. Ничего не поделаешь — такой уж она человек. Привыкла к жизни в бегах точно так же, как я — к рабочей неделе пять через два. Но ведь было же что-то и до вечного кочевания с места на место. Кем ты была, Софа, до того, как твой мир под себя подмяли упыри в мундирах?

Я оглядел ее еще раз. Беспокойство ушло, и моя спутница наконец забылась сном. Это хорошо. Сон — лучшее лекарство. Тем более, что другими мы тут не располагаем. Что даже странно. Вроде как лаборатория, медицинское, мать его, научное учреждение. Но при этом здесь есть хозотсек со всякими порошками и растворителями, хозотсек… а вот медпункт оборудовать забыли. Просчитались по-крупному.

Я умостился на своей лежанке и закутался в одеяло. Слова Софы насчет опасности почему-то не шли из головы. Перестраховаться будет не лишним. Опрошу-ка нашего робо-вахтера, что да как.

— БАСКО, — скомандовал я вполголоса, чтоб не потревожить Софу, — приборы!

— ТРИНАДЦАТЬ, — немедленно отрапортовал