В аэропорт их доставили на служебной машине, замаскированной под такси.

Георг панически боялся лететь в самолете и даже не пытался скрыть это. Сначала он опасался, что самолет врежется во что-нибудь при взлете, потом ему показалось, будто у самолета отваливается крыло. Поняв, что снова не угадал, и ему ничто не угрожает, Георг потребовал парашют на случай непредвиденных обстоятельств. Пришлось напоить его коньяком. Арутянц успокоился и уснул.

Когда самолет приземлился, и они вышли наружу, Георг был поражен тем, что попал в другую климатическую зону.

– У нас зима, а здесь лето! Где мы?

– В Израиле, – напомнил Александр.

– Тут очень красиво! – восхитился Арутянц.

Через несколько минут его эйфория исчезла. Георг жаловался на тошноту, головную боль и головокружение. В отеле у него началась рвота. До встречи с агентом оставался всего час. Сосновскому стоило огромных усилий привести Арутянца в нормальное состояние. И все-таки он это сделал. Потом они снова летели в самолете, но уже в военном. Вопреки ожиданиям, Георг больше не паниковал. Он спокойно спал всю дорогу.

А затем все стало происходить не так, как предполагал Александр. Внезапно они узнали, что их направляют в разные пункты. Возражать было бесполезно. Им полагалось быстро и точно выполнять инструкции.

– Аппараты закодированы и заминированы, – напомнил Сосновский Арутянцу. – При третьей подряд неудачной попытке ввода шифра произойдет взрыв.

– Не беспокойся, майор! Я ничего не забуду и не перепутаю! – улыбнулся Георг.

– Вас будут охранять, но полную гарантию безопасности дать не можем, – предупредили военные. – Если случится непредвиденное, и вы попадете к врагам, то они не должны узнать о новом оружии.

– В таком случае я сделаю «раз-два-три» и уничтожу себя вместе с прибором! – заявил Арутянц.

Военные посмотрели на него с восхищением и продолжили инструктаж.

– Если все завершится благополучно, вы встретитесь в Израиле и вместе вернетесь в Россию.

– До встречи в Израиле, майор! – сказал Георг на прощание.

Александр пожелал ему удачи, удивляясь необыкновенному поведению Арутянца. Его словно подменили. Никаких признаков страха не наблюдалось. Георг держался так невозмутимо, словно находился не в зоне военных действий в чужой, далекой стране, а в Москве. «Похоже, что я его недооценил!» – подумал Сосновский.

***

Подойдя к бронемашине, Георг Арутянц бросил прощальный взгляд на Александра Сосновского. Георг улыбался, стараясь скрыть свои чувства и эмоции, а в голове испуганной птицей билась только одна мысль: «Без майора мне здесь не выжить!». Сев в машину, он попытался отвлечься и думать о чем-нибудь приятном. Но в памяти упорно всплывало злое лицо Сосновского и его ругательства по поводу неподобающего состояния напарника. А Георг тогда не понимал, почему майор сердится на него, и послушно пил противный, горький отвар, приготовленный Сосновским. Протрезвев, он все понял, и ему стало стыдно. Тогда он и решил, что никогда больше не предоставит майору повод плохо думать о себе. Ему очень хотелось исправить свои ошибки и заслужить уважение Сосновского.

Снаружи прогремел взрыв. Арутянц испуганно вздрогнул, но тут же опомнился, приказал себе не бояться, и улыбнулся.

– Долго нам еще ехать? – поинтересовался он.

– Если повезет, то не более двух часов, – отозвался один из сопровождающих.

Стараясь не думать о плохом, Георг Арутянц стал рассказывать анекдоты и смешить военных.

– Вы часто попадаете в подобные ситуации? – спросили сопровождающие.

– Нет. Такое со мной впервые. Я никогда не был на войне и даже не служил в армии, – признался Георг. – Я, вообще, жуткий трус.

Военные рассмеялись, решив, что он снова шутит.

Спустя час Арутянц уже перестал обращать внимание на взрывы и выстрелы. «Быстро я адаптировался!» – удовлетворенно отметил он. В ту же минуту оглушительный грохот, резанув по нервам, заложил уши. Машина резко остановилась. Дверь открылась. Черный, едкий, удушливый дым хлынул внутрь…

Очнулся Георг в тускло освещенном помещении. Рядом находились военные, но не те, с которыми он ехал. Они носили иную форму и говорили по-английски. «Американцы!» – догадался Арутянц.

Заметив, что он пришел в сознание, американцы стали допрашивать его. Их переводчик неплохо изъяснялся по-русски.

– Кто Вы? – спросил он.

– Рубен Ованесян, журналист, – сказал Георг, вспомнив инструкцию.

– Неправда! – возразил переводчик. – Вы – тайный курьер, доставивший из России новое экспериментальное оружие.

Он указал на чемодан, в котором хранились излучатель и нейтрализатор в неактивном состоянии. Спорить было бессмысленно, но Арутянц все же попытался это сделать.

– Здесь только документы и деньги.

– Не надо пытаться нас обмануть! – угрожающе произнес американский офицер. – Лучше объясните, как пользоваться этим оружием!

– Если я выполню ваши требования, вы сохраните мне жизнь? – поинтересовался Георг.

– Да, – ответил американский офицер.

«Нет!» – сказали его глаза.

«Придется сделать „раз-два-три“!» – подумал Арутянц, но при этом не испытал страх. Он был лишь разочарован тем, что командировка закончилась слишком быстро и неудачно.

– Прибор закодирован, – предупредил Георг.

– Это мы сразу поняли, – усмехнулся американский офицер.

– Шифр очень сложный. Его надо вводить в три этапа, – солгал Арутянц.

Американцы поверили. В их взглядах смешались нетерпение и любопытство. Они велели открыть чемодан. В целях предосторожности пленника держали под прицелом.

Набирая ложную комбинацию в третий раз, Георг Арутянц мысленно обратился к Сосновскому. «Прощай, майор! Задание я не выполнил, зато не подвел тебя. Ты можешь гордиться мной!»

Ослепительное бело-желтое пламя вспыхнуло перед глазами. Боль Георг не почувствовал. В последний момент своей жизни он ничего не ощутил, и умер прежде, чем успел испугаться. А вместе с ним отправились в мир иной американские военные.

Очередной взрыв в той стране никого не удивил. Там давно уже шла война, безжалостно уносившая ежедневно многие жизни.

***

В то утро я чувствовала себя неважно – голова кружилась, слегка тошнило, в ногах ощущалась странная слабость. Я подумала, что это от переутомления, потому что в последнее время много занималась и мало спала. Завтракать не хотелось. Выпив яблочный сок, я отправилась в университет. По дороге мне стало совсем плохо. В глазах потемнело. Я едва не упала. Кто-то меня поддержал. Что было потом – не помню.

Открыла глаза уже в больнице.