уж неожиданной и стремительной была атака, поэтому сейчас вокруг храма собралось не больше трехсот мужчин и почти тысяча стариков, женщин и детей, которые мало чем могли помочь, когда предстояло биться лицом к лицу.

Даже учитывая мертвецов — силы практически равные. Однако слуги демона этим ведь не исчерпывались…

Все помнили, что баррикады в не заделанном проломе разносил тролль, что уцелела часть горгулий, были где-то еще и собранные в окрестных лесах гоблины. И их, кстати, должно было собраться едва ли не втрое больше, чем демону удалось выставить зеленокожих гвардейцев.

При этом, как бы гоблины не были трусоваты, а забросать копьями или пустить стрелу — вполне годились.

И совсем уж глупо было сбрасывать со счетов силы их хозяина.

Да, демон по-прежнему осторожничал, но даже самый слабый из них — это тварь, способная обратить вспять течение многих битв. Тем более, если противостоять ему собирались лишь юный маг-лиценциат — по факту недоучка третьей ступени, надломленный потерей единственного племянника кюре, да старенький аптекарь, чья воинственность и раньше вызывала вопросы…

Однако бой, как всегда, внес свои коррективы даже в самые очевидные оценки.

Какой бы сильный удар не испытал святой отец, но ни силы, ни решимости, ни тем более веры он не растерял. Когда до напирающего врага оставалось не больше 20–25 метров, а выборные сержанты палками наконец-то объяснили ополченцам смысл приказа «беречь выстрел», он выступил из-за спин своей охраны и так врезал по наступающим, что не меньше половины мертвецов осыпались прахом на заснеженную мостовую.

В зеленокожих метисах тоже было немало богопротивной магии, а потому и им слово Божье пришлось не по вкусу.

Свою смерть нашли, может и немногие хобгоблины или орки-урукхаи, но ряды их расстроились, и вовремя прозвучавший приказ «не жалеть стрел», собрал среди временно ослепленных врагов куда лучшую жатву, чем все потраченные прежде стрелы.

Благодаря этой хитрости зеленокожим не удалось сходу потеснить людей с баррикад, и вместо стремительного разгрома бой стал напоминать схватку практически равных бойцов.

Даже брошенный на чашу весов тролль не смог добиться решительного перевеса.

Поначалу он довольно удачно действовал на левом фланге, и сумел изрядно напугать противостоящих ему людей, но вмешательство старого аптекаря примирило его со многими недоброжелателями.

Он сумел ослепить приземистого гиганта, превышающего два человеческих роста высотой, и способного убить воина с одного удара. Правда, брошенное тут же кем-то из зеленокожих копье пробило старика навылет, но запутавшийся сослепу гигант был уже не опасен.

Скорее уж этот — неуязвимый для обычного оружия тролль — в эти мгновения изрядно помогал людям, протоптав целую просеку в строю своих союзников, и пока те приходили в себя, этого времени хватило, чтобы люди восстановили свои ряды на пострадавшем фланге…

Но победы не всегда очевидная радость…

Сообразив, что дело развивается, не слишком хорошо, он рискует потерять слишком много ценных слуг с неизвестным результатом и ослабеть, демон решился все же вмешаться лично. Никто потом так и не сообразил, откуда он взялся, но последствия его вмешательства было ни с чем не перепутать.

Первый же огненный удар по центру человеческой обороны, сжег два десятка горожан и исчерпал почти все запасы сил Вальдемара. Второго удара потерявшему сознание магу было не пережить, но его прикрыл кюре. Правда, уже на нападение сил старика не хватило, и вызванный им «Святой свет» сумел лишь отвести несколько последующих ударов демона.

Но силы человеческие не вечны и далеко не безграничны.

Когда трехметровая тварь с огромными пламенеющими рогами и блестящей желто-красной чешуей достаточно приблизился к человеческим вождям, он одним взмахом своего огненного бича перерубил сухонькую руку кюре, лишив его библии и доступа к самым сильным из доступных ему чар…

Торжествующе расхохотавшись, демон, походя, снес половину центральной баррикады, и уже приготовился добить старика. Многим тогда показалось, что сама Смерть пришла сюда, чтобы спросить о больших и малых грехах людской род, но Господь не покинул чад своих.

Ровно за мгновение до рокового удара, над городом пронесся сначала тихий, еле слышный и «разминочный» звон церковного колокола, отчего демон взвыл в ужасе. Следующий, уже полноценный удар во всю мощь, развеял его, превратил в камень ослепленного тролля, и натворил еще немало столь полезных дел.

Растерянные и одновременно неимоверно счастливые люди, смотрели вслед убегающим врагам, и далеко не сразу сообразили, что нет лучшего способа закрепить победу, чем убить визжащую от ужаса тварь, после чего все-таки бросились преследовать не помышляющих о сопротивлении отборных бойцов поверженного властителя.

Глава 15

Друзья

Бон-сюр-Сон, полдень

(22 февраля 1402 года, три дня спустя)

Толпа тех, у кого в городе не было родни или собственного жилья, уже третий день переполняла единственный уцелевший кабак. Тот самый, при местном «бардаке» (публичном доме — прим.). Чуть более чем за сутки, что слуги демона хозяйничали внутри городских стен, по-настоящему успели разграбить лишь многострадальный Северный квартал, так что ни в еде, ни в питье никто недостатка не испытывал.

Проблемы были лишь с жильем, и многим в Боне пришлось временно потесниться.

Даже здесь, у проституток, все свободные комнаты заняли временные жильцы, а сами жрицы продажной любви — так же временно — пока переквалифицировались в «сестер милосердия». Весь световой день они помогали пострадавшим, но ночью многие из них находили в себе силы, чтобы немного подзаработать, что называется «мимо кассы».

Ни их опекунам из городского совета, ни кюре — сейчас было откровенно не до того, и женщины откровенно не пренебрегали такой нечастой возможностью…

Да, отбиться удалось, но Бон не досчитался почти трети своих взрослых граждан.

Даже у любого из немногочисленных чужаков сейчас нашлись бы один-два погибших знакомых, а что говорить о местных. Из-за этого сочетания скорби с радостью, поначалу люди пили большей частью молча, и даже когда начинали шуметь, делали это с некоторым сомнением. Будто до сих пор не решили — они больше рады, что остались живы, или опечалены, что Смерти удалось собрать такую обильную жатву.

— Теодорих, расскажи, как вы убили ведьму? — выкрикнул кто-то из зала.

— Да нечего там рассказывать, — отмахнулся я, уже несколько утомленный такими просьбами. — Я приколол ее к стене, чуть ниже сиськи, и попытался обойти, но она мой меч словно бы не заметила. Нет, он ей не давал вырваться, однако ничем больше не мешал. Своими когтями эта тварь чуть не оторвала мне руку, а другого оружия под рукой не было. Получилось: ее не убить, и проход