Поэтому в итоге все заработанное поделили на 10,5 частей, из которых мне и Вальдемару приходилось по три, Карлу — две, Арно — полторы, и конюху Клоду — одну. При местном развитии математики и денежной системы — и правда, еще попробуй, раздели.

Вальдемар не смотря на такую уравниловку несчастным не выглядел. И я понимал почему. Он ведь забирал себе Осколок души, из-за которого собственно, сюда и приезжал. И стоил тот — судя по всему — куда дороже, чем вообще все заработанное нами серебро.

Кстати, сумма получилось и впрямь довольно внушительной для какого-нибудь обычного наемного отряда. Больше 150 ливров «серебром» (*1*)

*1* Доход к первому разделу добычи:

6 ливров 11 солидов 4 денье — получено от купцов Бон-сюр-Сона (за изделия из меди, бронзы, железа и иные товары из замка ла Рош-Ноэль)

8 ливров — за снадобья из «порченой» печени орков (по 2 ливра за штуку)

14 ливров 2 солида 8 денье — получено у оружейников Бон-сюр-Сона (за воинское снаряжение, захваченное в лесу и во время штурма замка Ла Рош-Ноэль)

20 ливров 12 солидов — 416 пластин «земляных драконов» (по солиду за шт.)

29 ливров 6 солидов 3 денье — за монеты и изделия из драгоценных металлов (основной доход — небольшое позолоченное блюдо, добытое в замке)

25 ливров — плата от магистрата за очистку Погребального острова

50 ливров — плата за оборону города

= 153 ливра 12 солидов 3 денье серебром

Серебряными монетами такая сумма весила бы более 54 кг* (хотя «монетное серебро» содержало драгоценного металла немногим более половины от общего веса — прим.). Хорошо, что полагающиеся нам к выплате 75 ливров, магистрат, как и некоторые городские купцы в других сделках, выплатил золотыми флоринами.

За их чистотой строго следили, и монета в один флорин вот уже почти две сотни лет равнялась примерно 3,5 граммам золота. Изначально флорин планировался, как эквивалент серебряного фунта (ливра) и должен был стоить 20 солидов, но к этому моменту он оценивался уже примерно в 50 солидов или 5 ливра, поэтому вес кошелька переданного городскими властями не сильно впечатлил: 30 флоринов от магистрата тянули лишь чуть более чем на сто грамм.

То есть всего поделить предстояло «физически» имевшиеся у нас — 42 золотых флорина, и большей частью «счетные» — 48 ливров 12 солидов и 3 денье — серебряной монетой.

Хмыкнув, я освободил кусочек стола от собранных вокруг меня блюд и, макая палец в собственный бокал с вином, быстренько все перемножил-разделил.

При этом сами расчеты выглядели так:

В самой мелкой местной одновременно и «счетной» и физически существующей монете полученный доход стоил 36 867 денье. Делим на 10,5 частей, и получаем размер доли конюха Клода. Да, естественно, он заработал меньше всех, но и рисковал не так уж много (хотя если бы нас перебили, он возможно тоже не сумел бы сбежать, но не о том речь).

В итоге, на его долю пришлось 3 флорина, 7 ливров 2 солида 7 денье.

Умножаем его долю на три, и узнаем, что на мне полагалось — 15 флоринов, а также — 6 ливров 7 солидов 9 денье различной монетой.

В общем, задачка пусть не для пятого, но максимум — для шестого класса средней школы. Если бы там, конечно, подробно рассказывали о средневековых монетных системах.

Быстренько пересчитав доли Карла и Арно, и решил немного выждать, чтобы слишком уж не привлекать к себе внимание.

— Готово! — сообщил я минут через десять, потратив большую часть времени вовсе не на расчеты.

— О, клево! — удивленно хмыкнул лиценциат. — Да, а ты и впрямь хорош в этом деле…

Помимо проданной части добычи, в запасе еще оставались 24 особенно дорогие пластины с королевы «земляных драконов» и ее же сердце. По пути с острова я узнал, что из таких пластин опытные мастера-оружейники могут изготовить броню, которую не пробьет ни одно обычное оружие, да и многие прямые магические атаки, скорее всего, тоже не подействуют.

Карл, как и всякий профессиональный воин, интересовался подобными вещами, и всегда готов был поделиться.

С его слов выходило, что есть какая-то возможность изгибать и деформировать такие пластины, но при этом не портить. По единодушному мнению компании, они были моей личной добычей, и мне следовало наконец-то заказать себе полноценную «тяжелую» броню. Тем более — сейчас деньги на это были.

Но если с пластинами все было понятно, то с сердцем королевы все оказалось не так просто.

Маг советовал не использовать его на себе, а продать или придержать «до срока…» Однако, он все же заверил, что готов бесплатно провести ритуал, и пожизненно защитить меня от воздействия магии — ведь именно в этом было главное свойство этого органа.

— Выбор за тобой, — этот разговор произошел в тот же день, что и о пластинах, — но тогда и возможности для лечения у тебя будут сильно ограничены. Понимаешь, чтобы убить человека, не обязательно же накладывать заклинание лично на него. Можно поджарить его магическим огнем, например. А вот если ты защитишься именно таким образом, то снадобья вроде «Глотка жизни» действовать на тебя перестанут. Лучше продай его, или придержи до случая! — еще раз напомнил лиценциат. — На магов он действует немного иначе, и мы этот ингредиент особенно ценим. Будь уверен, от такого подарка ни один из нас не откажется!

Я, конечно, удивился и спросил: почему бы тогда ему не взять это сердце себе? Но Вальдемар лишь отмахнулся:

— Воинская добыча свята. Поступи я с тобой сейчас несправедливо, когда-нибудь ты об этом узнаешь. Зачем плодить ненависть среди друзей…

Переспросить, мол, так мы что теперь — друзья — я тогда просто постеснялся.

И да, три ранее изготовленных Вальдемаром «Глотка жизни» — еще из лесной и замковой добычи — мы решили пока придержать. В городе убили не меньше трех сотен гоблинов, орков и прочих зеленокожих, поэтому нормальную цену за такой товар сейчас было все равно не взять. В случае чего их решили просто поделить между собой «по стартовой цене». За те самые — минимальные — 5 ливров за штуку.

* * *

В остальном сегодняшний вечер мало отличался от любых других, похожих на него.

Мы пили, плясали и спорили, смеялись и плакали. Люди веселились, переполненные подавленными или только что вспыхнувшими чувствами. И чем становилось темнее, тем больше вниз спускалось временных «сестер милосердия», за звонкую монету готовых милосердно пойти навстречу любым мужским желаниям.

К тому моменту я, конечно же, изрядно напился, и немолодые хохотушки мною воспринимались вполне, скажем так, нормально. Просто при такой «посещаемости», я бы побрезговал даже в туалет зайти, а не то…гм, чтобы стать в очередь.

Да и бродила у меня одна мысль на эту тему…

В последние дни Соланж практически переехала к нам в усадьбу. Их самих потеснили соседи, чей дом оказался