Я немного посидела на качелях в парке, болтая ногами и наблюдая за резвящимися в небе драконами — алым и золотым, которые выделывали немыслимые пируэты в безмятежно-бирюзовой вышине. Потом встала и решительно направилась по знакомому адресу…

В РОВД меня помнили.

Последний раз я была тут, кажется, давая показания по делу инкуба. Кстати, интересно, какой срок ему дали? На суд меня не вызывали. Или еще вызовут?

— А, подружка Бамбура, — улыбнулся дежурный, отпирая дверь в отделение. — Проходи, он у себя.

Я покраснела до ушей, но постаралась сделать уверенный вид (копировала госпожу Громову, правда, судя по веселому взгляду милиционера, получилось не очень) и промаршировала в знакомый кабинет.

Я приоткрыла дверь и заглянула в приоткрывшуюся щель. В комнате обнаружился не только гном, но и госпожа Громова, корпящая над увесистым томом.

«Ознакомление с делом! — с упавшим сердцем поняла я. — Значит, следствие уже закончено!»

Хотя еще не все потеряно!

Я решительно распахнула дверь и вошла под удивленными взглядами следователя и защитника.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровалась я.

Мне ответили вразнобой.

— Алевтина, что вы тут делаете? — строго вопросила куратор, но ее голос перекрыл басок Бамбура:

— Ты как тут оказалась?!

— Меня впустил дежурный, — объяснила очевидное я и выпалила: — Вы должны допросить меня в качестве свидетеля!

— По какому делу? — поинтересовался следователь, склонив голову набок и рассматривая меня, как некое редкое животное.

Госпожа Громова только неодобрительно поджала ярко-красные полные губы.

— По обвинению Илвэнель в совершении преступления, предусмотренного статьей сто двадцать второй Уголовного кодекса! — бодро отчеканила я, вытягивая руки «по швам».

— Значит, свидетель… — протянул Бамбур, почему-то весело.

— Да! — подтвердила я. — Так точно, господин следователь!

Я преданно ела его глазами, изображая тупого новобранца, а госпожа Громова тем временем обрела дар речи.

— Алевтина, что именно вы видели? — спросила она, беря лист бумаги и ручку.

«Молодец, быстро сориентировалась!» — похвалила про себя я и чуть не рассмеялась нелепости своей мысли. Уж конечно, она с лету ухватила мою задумку!

По-моему, для Бамбура это тоже не было секретом.

— Тем вечером я гуляла в городском парке, залюбовалась танцем саламандр в огненном фонтане и забыла о времени. Потом решила зайти в общежитие к подруге. Вдруг увидела, как впереди два орка пристают к эльфийке… В общем, это все происходило на моих глазах. Я видела, что у одного из них был нож, он направил его в сторону жертвы и требовал денег, а второй наотмашь ударил палкой животное и толкнул эльфийку…

— И ты готова подтвердить это под присягой? — поинтересовался гном безмятежно. Его глаза искрились весельем. — Ты ведь помнишь об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний?

Не дрогнув, я подтвердила:

— Готова!

Следователь вздохнул, видимо, вспомнив о неприятном:

— Только ты ведь у нас лицо заинтересованное…

— Вовсе нет, — вмешалась госпожа Громова. — Я ведь вам уже объясняла по другому делу. Алевтина не адвокат, в деле не участвовала, на следственных действиях не присутствовала. Просто студентка, на счастье моей подзащитной, оказавшаяся свидетелем преступления.

— На счастье… — протянул гном задумчиво. Подумал, постукивая ручкой по столу и глядя в окно на безмятежно плывущие в зарешеченном небе облака, и решился: — Госпожа Громова, я удовлетворяю ваше ходатайство. Вы можете быть свободны на сегодня, а я пока допрошу вашего свидетеля.

— Полагаю, теперь вы закроете дело за отсутствием состава преступления? — уточнила она, поднимаясь.

— Конечно, — хмыкнул гном. — А что мне еще остается? Потом к начальству, будем возбуждать дело о разбое.

— Превосходно, — резюмировала госпожа Громова. — Полагаю, лет пять-семь они получат…

— Где-то так, — согласился следователь. — Отягчающие же!

И мне, признаюсь, было их совсем не жаль.

Куратор напоследок одобрительно глянула на меня, незаметно подмигнула (я чуть не задохнулась!) и выплыла из кабинета.

А я принялась рассказывать все, что «помнила». Хорошо хоть воображение у меня богатое и на память тоже не жалуюсь…

Тщательно законспектировав мой рассказ, Бамбур велел мне расписаться.

— На вот, почитай! — Он протянул мне пухлый том уголовного дела. — Заодно и на физиономии их посмотришь, чтобы потом опознать могла… Свидетель!

Я подняла глаза на гнома. Он улыбался — печально и одобрительно…

Лето текло спокойно. Экзамены давно прошли, а до следующих оставалась бездна времени. Можно было не зубрить очередные параграфы и не ковыряться в прецедентах.

Но от работы в конторе госпожи Громовой меня никто не освобождал, хотя это как раз к лучшему. Сидеть в четырех стенах и любоваться на аккуратно сложенные стопки учебников — это ужасно. Чем я могла заниматься в чужом городе?! А город, несмотря на прошедший год, родным мне не стал. Дом-работа-дом, учеба по вечерам и редкие прогулки в парке по выходным… А больше ни на что сил не оставалось. Даже друзьями я не обзавелась! Приятельницы в институте не в счет, наше общение ограничивалось вопросами типа: «В какой аудитории у нас сегодня семейное право?» или «А препод ничего, говорили, зверь, а он понимающий!».

Конечно, можно поболтать с госпожой Гадркой, она не прочь поделиться последними сплетнями и рассказать о перспективах урожая.

Так что по утрам я торопилась на работу, к Стэну, с которым можно было болтать обо всем на свете, пить чай и наслаждаться спокойствием и защищенностью. Сам немногословный, Стэн потрясающе умел слушать. Понятно, почему госпожа Громова так держалась за него — он олицетворял надежный тыл и верность…

Наверное, я влюбилась. Но что тут плохого? Он замечательный, и мне хорошо рядом с ним.

Только я никак не могла понять, как он ко мне относится. Вроде и улыбается, и руку подает, и общается с удовольствием. А дальше не заходит!

Может, просто надо подождать? И я каждый день неслась на работу как на крыльях, с трудом пережидая бесконечные выходные…

В тот понедельник я корпела над многотомным делом об авторстве технологии философского камня, на которое претендовали сразу три местных алхимика. Почтенные старцы (хотя это я так решила, вообще-то никаких сведений о них в бумагах не было) уже добрых лет пять никак не могли решить этот вопрос. Куратор представляла одного из них и, посмеиваясь, говорила, что на таких делах основывается благосостояние юристов. По-моему, ее совсем не волновало, кто из алхимиков прав, лишь бы деньги платили. Не понимаю, как так можно?!