— Точно! Но откуда вы знаете?

— На руке якорь выколот. Кем ты там был?

— В торговом флоте помощником капитана, — не моргнув, ответил Николай.

— Сумеешь справиться с посудиной?

— Думаю, разберусь… Хотя есть некоторые сложности… Атомная бомба… в любом другом случае я бы не рискнул.

— Это точно.

— К каждой машине свой подход должен быть. Дело непростое, но уж если ничего не поделаешь… Техника старая, но надежная. У нас на такой практика была. Я и сейчас в рубке могу сориентироваться даже с закрытыми глазами.

— Вывести посудину отсюда сумеешь?

— Не вопрос.

— Тогда марш в ходовую рубку! Отойдешь в море, а там мы ее затопим.

— Справлюсь. Вот только жаль такое судно топить. Оно еще столько бы прослужило.

— Ничего не поделаешь.

— Швартовы отдать! — крикнул Николай.

Афанасий быстро отмотал с тумб швартовы и швырнул их на палубу.

Прохоров вошел в ходовую рубку, оказавшуюся незапертой, и приблизился к приводу рулевой машины. Справа — машинный телеграф, используемый в качестве аварийного варианта управления, за спиной противопожарный щиток, с левой стороны — пульт внутрисудовой командной трансляции.

Только бы завелась посудина, погладил он штурвал и решительно повернул тумблер. Где-то внутри двигателя под воздействием разогретого при сжатии воздуха самовоспламенилось распыленное топливо. Поршни заработали сильно и ритмично, заставив покрыться водную поверхность мелкой рябью. Повернул включатель, и тотчас темень рассек прожектор, ударившись рассеивающимся световым пятном в искривленную часть тоннеля.

Двигатель работал уверенно, громко, казалось, что только вчера сухогруз встал на прикол. Кто знает, а не наведывался ли кто-нибудь сюда в последнее время? Вот и держат судно в состоянии боевой готовности.

Сухогруз медленно двинулся вперед в самый центр заводи, слегка приостановился перед поворотом, а когда Николай потянул рычаг управления, судно, набирая скорость, заторопилось прямо навстречу дневному свету, представшему впереди лоскутом синего моря.

Генерал достал рацию.

— Первый Соколу…

— Сокол слушает, прием, — прозвучал немедленный ответ.

— Сокол, поднимайся. Заберешь нас с воздуха, мы на сухогрузе. Как понял меня?

— Сокол Первому. Слышу вас отлично. Поднимаемся. Заберем с воздуха. Подготовим лестницу. Прямо на нас идет облако пепла. Уходим. Прием!

— Сокол, будьте повнимательнее. Высшая степень опасности. — В рации послышался сильный треск, видно, заработали двигатели вертолета. — Конец связи.

Сухогруз приблизился к выходу, нависнувшему над темной водой тяжелым складчатым сводом.

— Не пройдет! Слишком высоко! — отчаянно воскликнул Шашков. — Сбрасывайте ящики в воду! Быстро! От удара может сдетонировать. Вот что значит поторопились! — Он первым взобрался на ящики и крикнул Николаю, махнув рукой: — Притормози!

— Торможу! — отозвался из рубки Николай. — Идем по инерции.

Генерал невольно подумал о том, что может произойти, если опрокинутся ящики с толом. В этом случае детонация неизбежна, а взрыв активизирует атомную бомбу, и вот тогда… Потянул на себя ящик, с другой стороны его подхватил Петр. Аккуратно стащили вниз, без затей столкнули его в воду, и тяжелый ящик со смачным хлопком ушел ко дну.

Сухогруз неумолимо приближался к низкому своду, готовый опрокинуть опасный груз. С самого верха очередной ящик подхватили Дмитрий с Покровским. Дружно спустились вниз и так же слаженно скинули его в воду с противоположной стороны.

— Скорее! — торопил Петра Шашков. — Можем не успеть!

Ухватившись за ящик, генерал стал тянуть его вниз, а Петр, подстраховывая, поддерживал его снизу. Не сговариваясь, в одно движение швырнули груз в темную воду, и ящик с громким всплеском ушел вниз. Сразу же по другую сторону раздался еще всплеск, столь же громкий. Сухогруз на малых оборотах аккуратно прошел в проем, лишь слегка сдвинув в сторону боковые ящики.

— Ну — у, брат… Ты мастер, — облегченно вздохнув, показал Шашков большой палец Николаю, напряженно стоявшему за штурвалом. Тот лишь кивнул и вновь уперся взглядом в полоску раскинувшегося моря.

Сухогруз уверенно вышел из пещеры на океанический простор, оставляя за собой расходящуюся полоску воды, плавно обошел нагромождения камней, грядой возвышавшихся над взволнованной поверхностью, и направился в открытое море, потревоженное приближающимся штормом.

Генерал вошел в рулевую рубку.

— Двигай вон за те камни, — показал он на гряду базальтовых островков, торчавших из пенящейся воды.

— Понял. А дальше что?

— А дальше топить! Сумеешь?

— Хм… — Прохоров лишь неопределенно хмыкнул. — Приходилось спасать, но вот чтобы топить… — покачал он головой, — честно говоря, не припомню. Ничего, как-нибудь справлюсь. Развернусь к волнам левой стороной, а вы на эту сторону ящики пока грузите. Будет перекос, так что сухогруз перевернется, как консервная банка, мы даже не успеем среагировать. Вот только на борту нет никаких плавсредств.

— Сейчас подлетит вертолет, — с надеждой посмотрел на небо Шашков. — Только вот что-то он опаздывает. Не случилось ли чего?

— Хм… Значит, придется добираться вплавь, — хмыкнул Николай. — Дело привычное. Я дважды тонул, до берега не так уж и далеко. Волна… Надеюсь, что не помешает, хотя плавать во время цунами мне еще не доводилось.

Шашков вышел из рубки и крикнул стоявшим рядом капитану и Дмитрию:

— Сгружайте весь груз на левый борт. По — быстрому! У нас нет времени.

Он невольно посмотрел на синий горизонт, помрачневший, настороженный. Уперевшись поломанным концом в темно-синюю полоску воды, сверкнула молния. Назревало что-то очень серьезное. Вдали у самой кромки воды нарождались грозовые облака, нижние края их потемнели и грозились разродиться проливным дождем. От этих мыслей Степан Федорович невольно передернул плечами.

В паре с Петром они слаженно, как если бы подобной работой занимались всю жизнь, волокли тяжелые ящики к борту. Судно, ощутив тяжесть на левой стороне, заметно перекосилось, и на палубу широкой волной стала захлестывать вода, гулко разбиваясь о кованый металл.

— Тащим! Тащим! — подгонял Шашков, хватая очередной ящик и чувствуя, что под тяжестью груза руки едва ли не отрываются, а онемевшие пальцы не желают разгибаться. — Не останавливаемся!

Откуда-то взялись силы, очевидно, это и называется вторым дыханием, а ведь каких-то несколько минут назад думалось, что дошел до рубежа. Ан, нет! Есть еще силенка!

Стиснув зубы, генерал складывал ящики на самый верх, рядом, уперевшись обеими руками в доски, помогала Анфиса. Вдоль левого борта образовалась высокая стена из ящиков, значительно накренив сухогруз набок. Поднявшаяся волна щедро заливала палубу, отчаянно била в рубку. Сухогруз замедлил ход, потерял прежнюю устойчивость и принялся щедро черпать воду. Счет шел на минуты, каждая пройденная сажень давалась ему с трудом и могла стать последней.