Путин, во-вторых, он, как раз, по словам того же Грызлова, как раз и является ее реальным руководителем.

Правда, Борис Вячеславович мог бы утверждать, что его обещание сбылось: нельзя сказать, что в первую тройку вошли не члены партии, потому что первой тройки просто нет, есть один Путин.

Список «нелепостей от Грызлова» можно продолжать почти безгранично: заявление о том, что направив в качестве космического туриста в космос однопартийца Груздева, партия вносит свой вклад в освоение космоса (вклад основателя сети супермаркетов «Седьмой континент» действительно, очевидно сверхзначим), заявление о том, что празднование столетия собрания Первой Думы в Таврическом дворце должно было продемонстрировать, что Россия издревле является демократической страной (Грызлов, разумеется, не знает, что гордиться тем, что в России первый парламент собрался всего сто лет назад — это значит не знать историю, поскольку во всех цивилизованных странах мира парламенты были уже подчас не одну сотню лет, как не знает, что избрана первая, равно как вторая, третья и четвертые думы были по абсолютно недемократическим законам, да к тому же вскоре была разогнана царем).

Точно также Грызлов не один год лоббировал принятие закона «О Знамени Победы», вводящего понятие «символа Знамени Победы», своим описанием и видом уничтожающего исторический вид этой реликвии — а потом, после нарастания возмущения ветеранов, которое вынужден был принять во внимание и президент — в одночасье отказался от проекта собственной партии.

Словом, можно продолжать бесконечно: слова Грызлов никогда не стоили ничего. Точнее — не стоили ничего сами по себе, Грызлов всегда готов был забыть их в один момент, если оказывалось, что его слова расходятся с мнением начальства.

Здесь встает вопрос: отказ от собственных взглядов в пользу взглядов начальства — явление более чем частое, но ведь речь идет о неком персонифицированном политике — о председателе Государственной Думы, руководителе фракции, имеющей конституционное большинство, официальном лидере партии власти. Ведь это — фигура, нотабль. Его слова должны иметь вес. Он, казалось бы, должен быть самозначим и самодостаточен — и должен знать цену своему слову и своему обещанию.

Почему же Грызлов их не знает? Почему он к своим словам относится как к незначащему сотрясению воздуха? О которых можно забыть через минуту после их произнесения — а потому и не нужно вдумываться. Не только тому, кто их слышит, но и тому, кто их произносит.

Такое небрежное отношение к собственным заявлениям и такая послушность начальству — это что, форма общего конформизма? Послушности и управляемости?

В известной степени, хотя это не главное — да. По большому счету, Боря Грызлов с детства был послушным мальчиком, который всегда делал только то, что разрешено и положено. Сын военного летчика и учительницы, он с детства усвоил, что нужно быть послушным: слушать старших, хорошо учиться, аккуратно одеваться. Вообще говоря, все это само по себе просто прекрасно. И старших надо слушать, и учиться надо хорошо, одеваться аккуратно.

Но были и другие моменты. Как вспоминала его учительница математики: «Когда я первый раз увидела, что он занялся политикой, честно говоря, удивилась. Мне казалось, это дело для людей другого склада — с натиском, напором, темпераментом. У Бори этого и в детстве особо не наблюдалось».

Не секрет, что в школе Борис Грызлов сидел за одной партой с бывшим председателем ФСБ и нынешним Секретарем Совета национальной безопасности Николаем Патрушевым. В том же классе учился заместитель последнего Сергей Смирнов — в элитной питерской физико-математической школе № 211. Грызлов лучше всех троих учился, Патрушев был самый пробивной, а характер самый компанейский был у Смирнова. То есть в лидерах Грызлов никогда не ходил. Как вспоминала учительница химии: «Не скажу, что они были самые выдающиеся в классе, там были другие «светила», которые пошли в науку и преподавание, а не во власть».

И хотя золотая медаль была Грызловым заслужена, после окончания школы до прихода в избирательный штаб Путина в 1999 году (по одному варианту — их познакомил Патрушев, по другому — учившийся в той же школе в параллельном классе Александр Корнеев, который тренировался вместе с Володей Путиным и дружил на почве спорта с Борисом Грызловым) у Бориса Грызлова был один значимый жизненный успех — женитьба на однокурснице Аде, отец которой был адмиралом, а мать — депутатом горсовета.

Больше успехов не было, что достаточно странно для золотого медалиста и сына военного. Но, похоже, послушность и аккуратность в отсутствии темперамента и способности к натиску (научному или карьерному) сами по себе оказались недостаточны ни для карьерного, ни для научного восхождения.

Более того, все личные начинания, как считается, связанные с бизнесом в первой половине 90-х гг. оказались мало удачными, и столь же малоудачными оказались личные политические начинания: в 1998 году профсоюзный лидер невысокого уровня Борис Грызлов попытался избраться в городское законодательное собрание, а в 1999 — возглавил избирательный штаб Виктора Зубкова на губернаторских выборах.

Что, в общем-то, как и неудавшаяся карьера в науке и на производстве показали, что к личным успехам Борис Грызлов не слишком приспособлен. Зато там, где нужно было быть послушным и аккуратным — для него место находится. Депутатом Государственной думы в 1999 году он стал благодаря включению его на проходное место в федеральный список «Единства». Высокие знакомства все же сыграли свою роль.

Вот в этой комбинации качеств, как можно предположить, и кроется своеобразие его личного политического характера — и его личной политической роли.

Он послушен и способен к учебе уроков — но не склонен к личным успехам. Он аккуратен — но не обладает темпераментом. У него всегда получалось учиться и слушаться — но никогда не получалось чего-то добиваться самому.

Он — человек, умеющий жить по правилам, но не умеющий ориентироваться в сложных условиях, не умеющий идти вперед и вести за собой людей.

А это, в конечном счете, означает, что он предельно не уверен в себе. Не способен к креативу. Достаточно пуглив, если не чувствует за собой иной, не своей силы. Как человек аккуратный и выдержанный, он умеет не показывать постоянно съедающую его неуверенность, непонимание того, что происходит вокруг и как на это надо реагировать. Отсюда его заторможенность и степенство, которые скрывают его не то чтобы легковесность, а отсутствие собственного личного политического и человеческого веса.

Судя по усилиям, которые он прилагал для того, чтобы получить в тройку своей партии то или иное политическое утяжеление, он к осени этого года пребывал в состоянии внутренней паники. Он чувствовал, что если список ЕР возглавит он — на нем будет лежать вся ответственность за результат на выборах: а как его добиваться он не знал. Не потому даже, что весенние выборы продемонстрировали очень тревожные признаки для ЕР, а потому, что он в принципе не понимает, не ощущает, как можно самому лично, возглавлять некий реальный процесс — и приводить его к реальному результату. Свою внутреннюю неуверенность и колебания он транслировал и в Кремль. Дело было даже не в том, что он убедил последний в ослаблении позиций ЕР (что действительно имело место), потому, что в Кремле либо знали, либо поняли — что ничего реально возглавлять и вести Грызлов не может. Он может вести заседания, сидеть во главе, значиться, не давать занять стратегически важное место другим, надзирать и докладывать о непорядках — то есть исполнять своего рода роль «старосты класса», задача которого вовремя при непорядках позвать завуча — но он не может ничего сам обеспечить.